НеТемный 4
Шрифт:
Вот только сейчас Эсхила жгла совсем другая тайна. Сидор, как я и думал, работал ещё на кого-то в Моредаре. И этот кто-то решил списать контрабандиста.
Вот Эсхил и направлялся сюда, чтобы привести план в действие.
— Кнез всё знает, Эсхил. Тебя ведь Эсхил зовут? — наконец сказал я, хотя и так уже знал о южанине больше, чем бы он хотел.
Тот вздрогнул, про себя решив, что их план раскрыли. Только он не мог понять, как много мне известно, поэтому в глазах раненого промелькнула некая хитреца.
Я давно уже понял,
— Но я же… я ничего… просто гулял по лесу… заблудился…
— Да, да, — я кивал с глупой улыбкой, потом резко саданул дубиной по прокушенному плечу. От меня не укрылось, что здоровой рукой южанин полез за пазуху.
— А-а-а!!! — Эсхил закричал, уткнувшись лицом в траву.
А я протянул руку. Призванный Кутень появился из ниоткуда, подхватил с травы выпавший предмет и тут же подал его мне.
Эсхил, плавающий в омуте боли, даже не заметил цербера. Поэтому он сильно удивился, когда поднял взгляд и увидел в моих руках тканевый крохотный мешочек. Одна его сторона была светлой, другая тёмной.
Я осторожно развернул завязки. Внутри поблёскивал крохотный красный камешек в золотой оправе, с острыми гнутыми иголками по краям, будто лапками паука. Артефакт, так похожий на те, которыми усмиряют упырей… и которым держали в узде медоежа.
Колючий зверь топал совсем неподалёку, и я, забеспокоившись, сразу отправил Кутеня развлекать его. Мало ли, вдруг медоёж, учуяв запах артефакта, просто разорвёт этого Эсхила?
— То есть, если я воткну в тебя эту штуку, ты будешь меня слушаться?
Эсхил тут же попытался отползти от меня, но сзади него выросла рычащая туша медоежа. Южанин тут же вернулся на место, и медоёж, как ни в чём не бывало, снова побежал ловить Кутеня.
Я искренне удивлённым взглядом проводил колючий силуэт. У меня отсутствовала с этим зверем мысленная связь, поэтому для меня оставалось загадкой, насколько он умён.
— Эта штука… ааа… дарует… силу… и мощь! — растирая здоровой рукой слёзы по лицу, пролаял Эсхил, — Я хотел… ух… воткнуть её в себя… и победить тебя…
— Ты, вестник тупости, не в том положении, чтобы врать мне, — я взял его за горло и подтащил к себе поближе, заглядывая прямо в зрачки.
— Но я же… правду… то есть… наверное, я ошибся…
— Ты-ка смотри, сколько крови течёт, — я взялся за его плечо, — Не против, чтобы я подлечил?
— Ты — целитель?
— Почти…
Довольный, что можно лишний раз потренироваться, я разогрел источник огня и направил жар в пальцы. Тут же из-под пальцев у меня пошёл дым, и тишину над полянкой раскололи крики боли.
Эсхилу понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя и отдышаться.
— Ногу тоже надо посмотреть, — с деланным сочувствием я опустил взгляд. Мои пальцы так и продолжали держать его плечо.
— Да сожги тебя Яриус! — тот дёрнулся, —
— Ничего, — я улыбнулся, — Я и так всё знаю.
Эсхил вытаращился на меня… А потом стал говорить.
О, как много может рассказать мерзавец, когда пытается спасти свою никчёмную жизнь. Уже через несколько минут я знал всё.
Имена его подельников, который торговали вместе с ним мимо кассы. Имена людей в свите кнеза, через которых Сидор решал свои делишки. Имена предателей в дружине кнеза…
И прозвище того, с кем был связан Сидор в Моредаре. Я прищурился, когда Эсхил назвал его «Кровавым Господином». И этот Кровавый Господин решил, что Сидор уже достаточно послужил в Солебреге, и его пора списывать. Заодно устроив здесь настоящий бардак.
Кровавый… А ведь о ком-то таком мне и говорила Агата Ясная.
— Кровавый Господин? — переспросил я, — Ты имеешь в виду Кровавого Левона, ведь так?
— Откуда ты… — начал было Эсхил, но тут же уткнулся в землю лицом, когда я его оглушил ударом ладони.
— Смердящий свет! — просвистел я сквозь зубы, повинуясь инстинктам и пригибаясь в траве.
Я ничего не мог с собой поделать. Обычная реакция Тёмного Жреца, когда тот вдруг чувствует светлую ауру паладина рядом.
Глава 11
Упав в траву, я быстро пополз в сторону деревьев, пытаясь через чутьё Кутеня определить, с какой-же стороны приближается паладин. Одновременно надо было увести медоежа подальше — будет глупо, если наша свара начнётся из-за любопытного зверя.
А, может, он пройдёт мимо и не заметит нас? Ух, смердящий свет, принесла же нелёгкая этого… как его там… Храмовника Яриуса! Эти светлые что в том мире, что в этом, в каждой бочке затычки, ни одно тёмное дело без них не сделаешь!
Кутень метнулся в одну сторону, в другую, слушая вокруг эфир. И мы с ним одновременно уставились обратно на цветочную полянку, рассматривая угасающий всполох света, пробивавшийся из-под земли.
Обычным зрением его было не увидеть, но на магическом плане он выглядел, как длинный колеблющийся лепесток, невообразимо громадный. Изгибаясь, тот упирался в небо, исчезая там, как радуга, только белая, одноцветная…
Мне показалось, или я увидел где-то в небесной синеве крону Вечного Древа? Нет, ещё мгновение, и все видения стали исчезать, как та самая радуга после дождя.
Я на всякий случай моргнул, сбрасывая зрение Кутеня. Обычный человеческий глаз не видел ничего — всё та же летняя полянка, всё то же синее солнечное небо. И давление светлой ауры паладина исчезло…
Цербер стал волноваться, летая над поляной, и снова разгорелось светящееся пятно на его груди. Миг, он вспыхнул, и тут же снова стал тёмным… и вот опять вспыхнул. Стал мигать, словно фонарь тайного ночного связного, при этом каждая его вспышка сопровождалась потерей нашей с ним связи.