Нетипичный маньяк
Шрифт:
– А что вы ищете? Что там должно быть?
– Репродукции на стенах. Картинки такие. Тетка в черном, насупленная, на Касьяниху похожая. А другая картина - девочка несет маленького братика на плечах.
– Вроде видел что-то такое, но точно не помню.
– Может в учебнике?
– Может...
– Еще какие-нибудь банки-склянки-флаконы, мешочки с травами, не?
Ванька покачал головой.
Она снова вспомнила! Большие напольные деревянные часы, отбивающие каждый час... И круглые коврики на полу, вязанные крючком.
– Все равно нужно все осмотреть. Я знаю
– Ладно, когда пойдем? Сейчас?
Может, позвонить Ларе, сказать? Нет, не стоит...
– Ладно, пойдем сейчас. Начнем с этого конца деревни. Главное, чтобы нас не заметили. Сначала иду я. Ты идешь в отдалении, и близко не подходишь, как будто не со мной, понял? Тебя не должно быть видно, спрячься в кустах. Просто ждешь. Если меня очень долго не будет, ни в коем случае не заходишь в дом. Просто бежишь домой, и звонишь в полицию, что я зашла в тот дом и пропала. Сечешь?
– Ага. Проще пареной репы.
Вика протянула Ваньке свой мобильный.
– Держи. Пошли.
Она облазила все дома. Жизнью рисковала, и зря. Сколько хлама переворошила, пылью надышалась, в паутине перепачкалась, джинсы о торчащий из стены гвоздь порвала, ногу поцарапала. Ни-че-го. Все не то. Оставалось последнее. После страшного пожара в деревне сгорело шесть домов. Целая улица. Было это лет двадцать назад. Кто-то отстроился заново, кто-то купил другой дом, тогда многие уезжали в город. Кто-то из погорельцев и сам уехал. Видимо, в одном из этих домов и жила старушка, имеющая какое-то отношение к маньяку. Отчего случился пожар? Погибла ли старушка в огне или же пожар случился после ее смерти? Нужно узнать.
– Что ж теперь делать-то?
– Найдем, Вань, не переживай.
– А вдруг он рядом с нами ходит, а мы не знаем?
– Вань, а у тебя нос хорошо работает?
– Ага, за километр чую.
– Насморка нет?
– Нет.
– Хорошо.
– А почему вы спросили?
– Ты не замечал, что человек пахнет не так, как должен?
– Это как?!
– Ну, там баба пахнет табаком или самогоном, а мужик - духами...
– Ну, от баб бывает, да. Чупачиха вон, сама гонит, сама пьет. Но чтоб мужик - духами...
– Ванька засмеялся.
– Это только в городе.
– Помни, никому не слова. Проболтаешься, нам крышка. Будь очень осторожен.
– Да что вы, теть Вика, девчонка я, что ли? Все помню.
Оставалось навести справки, кто жил в шести сгоревших домах.
Вика шла по деревенской улице, обдумывая план дальнейших действий. Внезапно у двора Ерофеихи раздались крики. Ванька выскочил из калитки, как ошпаренный, и промчался мимо Вики. За ним бежала с палкой Ерофеиха, Лидка Ерофеева, горластая, красномордая баба лет тридцати семи-сорока, лицом и фигурой похожая на гориллу. Молодая вдова, ее мужа по пьяни дружки трактором переехали.
– Ах ты, гаденыш! Ворюга! На всю деревню ославлю! Запомнишь ты мои яблочки!
Ясно, Ванька сам решил заняться частным сыском. А когда попался, схватил несколько яблок для конспирации.
Вика решительно преградила путь разъяренной фурии.
– Что орем? Убили, что ль, кого?
Та
– Да Ванька, поганец, в сад залез, яблоки тырил. Жаль не поймала, а то бы навешала!
Вика приняла суровый вид и отчеканила:
– Так, статья сто седьмая «Избиение несовершеннолетних», от двух до пяти лет лишения свободы.
Да уж, общение с адвокатом не прошло даром... Конечно, в юриспруденции Вика не разбиралась, выпалила первое, что пришло в голову, надо же защитить юного сыщика!
Ерофеиха славилась на всю деревню скандальностью, поэтому с ходу пошла в атаку.
– А ты что везде лезешь, сучка городская? Думаешь, выучилась за родительские деньги, так и умнее всех? Вали в свой город, не всех, поди, мужиков еще там обслужила!
Зря она это сказала. Вика, конечно, была человеком интеллигентным, но зарвавшуюся хамку на место поставить могла.
– Это Ванька-то ворюга?! А ты вспомни, шалава деревенская, своего прадеда-комбедовца, который, сука, всю деревню обобрал под вид коммуны, да все домой волок своим выродкам ненасытным? У тебя на чердаке десяток самоваров до сих пор стоит, вся деревня знает! А твой дед-гнида, стукач поганый, не только на соседей, на родного брата донес, чтобы на его невесте жениться! Папаша твой, лодырь, алкаш вонючий, всю жизнь в колхозе пер все, что гвоздями не приколочено, за что и посадили. А ты, потаскуха, на другой день после похорон мужа уже шабашника принимала, думаешь, не видел никто? Разинь мне еще рот, чучело!
Ерофеиха и вернувшийся Ванька и правда стояли, разинув рты. Лидка смачно плюнула на землю, бросила палку, развернулась и молча пошла домой. Не на ту нарвалась...
Вика перевела дух.
– А я думал, она вас палкой до смерти забьет, потому и вернулся. Здорово вы ее! Эх, такая сцена пропала! Не сломалась бы мобила, на видео бы записал.
Ванька глубоко вздохнул.
– Что ты! Я - профессионал слова, а она - так, любитель! Не переживай, Ванька! У меня где-то старая мобила завалялась. Надо будет, я с ней еще поругаюсь. Мы же с тобой партнеры! А кто тебе разрешил самому частным сыском заняться?
– Вам помочь хотел...
– Это очень опасно, Вань, на маньяка можно нарваться. И ты можешь мне очень сильно помешать. Ты, Ерофеиху, что ли, подозревал?! Беги домой и в это дело не суйся! Пока отбой. Понял? Как понадобится, я тебе сразу скажу!
– Ладно!
– Ванька припустил домой со всех ног.
Виктория пошла дальше вдоль деревни. Почти никого. Кто-то копался в огороде, кто-то пошел за грибами или на рыбалку, кто-то косил траву на отшибе. Совсем не то, что при колхозе, теперь каждый сам по себе! Грачиха, Зинка Грачева, кривоногая, коренастая баба копала землю в палисаднике. Славилась она, как известная на всю деревню сплетница. Местное Информбюро. Раньше, пока колхоз не распался, дояркой была передовой. На всю область гремела, в президиумах сидела, грамоты-медали получала. Прямо стахановка-рекордсменка! Не то чтобы трудяга, а умела начальству ловко зад лизнуть, с кем надо - пила, с кем надо - спала. А другие в это время за нее вкалывали. Теперь вот карьера кончилась, за воротник стала часто заливать...