Неторопливая игра

Блейн Диана

Пока они расправлялись с омаром, булочками с маслом и густым красным вином, Николас явно уделял Кине куда больше внимания, чем ужину. Поднося ко рту кусок бифштекса, она внезапно застыла и взглянула на него через стол, накрытый белой скатертью.

–  Почему… почему вы так пристально на меня смотрите?
– спросила она, как-то странно хихивнув.
– Боитесь, что я попытаюсь вынести столовое серебро?

–  Вы похожи на фею, - задумчиво пробормотал он в ответ.
– Это озорное личико, дразнящие, чуть раскосые глаза, маленький ротик! Вы совершенно

не вписываетесь во всю эту обстановку, но я заметил это только что.

–  Мне двадцать семь лет, - напомнила ему Кина, - и едва ли я буду лучше выглядеть где-нибудь в лесу под кусточком.

–  Двадцать семь, - ровным тоном повторил Николас и сощурил темные глаза.
– А на вид вам можно дать вполовину меньше.

–  Это вам кажется, потому что вы сами слишком стары, - объяснила Кина с деланной серьезностью.
– Вы вступаете в тот золотой период, когда кости начинают скрипеть, а глаза туманит пелена воспоминаний…

–  Черт побери!
– рявкнул Николас.
– Заткнитесь!
– Его голос, всегда безупречно хладнокровный, внезапно задрожал от гнева.

–  Это было так неожиданно, что Кина немедленно умолкла. Она с самого начала постоянно поддразнивала Николаса и нередко шутила насчет его возраста. И он всегда смеялся. Но сегодня вечером она впервые задела его этим за живое, и он моментально напрягся и замкнулся. Только широко раскрытые глаза угрожающе сверкали на лице, застывшем в гримасе гнева. В такой ярости Кина прежде видела Николаса только однажды - когда один из ее сотрудников обозлился на то, что она отвергла его ухаживания. В тот день Николас вошел в ее кабинет неожиданно. Кина не сомневалась, что смогла бы справится с молодым наглецом без всякой посторонней помощи. Но Николас, мгновенно оценив ситуацию, бросился спасать ее, не дожидаясь приглашения. Позже Кина узнала, что он сломал незадачливому ухажеру челюсть. И с тех пор она тщательно избегала посвящать во всевозможные конфликты своего вспыльчивого босса.

И сейчас Кина поняла, что допустила ошибку.

–  Николас, я просто пошутила, - мягко сказала она.

Но это ничуть не успокоило его. Он стиснул бокал в руке с такой силой, что тот едва не хрустнул под его пальцами, затем осушил его одним огромным глотком.

–  Николас, пожалуйста… - прошептала Кина, побледнев.
– Не сердитесь на меня.

Николас поставил бокал на стол намеренно медленным движением и уставился ей в лицо тяжелым взглядом.

–  Мне сорок лет, а не восемьдесят, и я в отличной форме. Если не верите, спросите Марию, - сказал он ледяным тоном.

Кина прикусила губу. Она вовсе не собиралась дергать льва за хвост, но кто мог ожидать от Николаса такой бурной реакции? С удивлением Кина почувствовала. Как на глаза ей наворачиваются слезы. Она не плакала уже много лет. Но теперь слезы готовы были брызнуть ручьями. Кина положила салфетку на стол и опустила глаза, спасаясь от пристального, горящего взгляда разъяренного Николаса.

–  Мне завтра рано вставать. Если вы не возражаете… - выдавила она.

–  Не желаете ли десерт?
–

осведомился Николас с безупречной любезностью айсберга.

Кина храбро подняла на него глаза, хотя подбородок ее дрожал от обиды.

–  Разве только затем, чтобы вылить его вам на голову!
– заявила она, справившись с приступом слез.

–  Какое-то мгновение в душе Николаса гнев боролся со смехом, но первый взял верх.

–  Тогда пойдемте, - коротко бросил он.

Кина вышла из ресторана первой. Николас оплатил чек и быстро догнал ее, невольно залюбовавшись ее стройными ногами и царственно поднятой, как у принцессы, головой.

–  Не напрягайте так шею, иначе заработаете невралгию, - проворчал он.

–  Сами не выпячивайте челюсть, а то заклинит, и будете так ходить всю жизнь, - парировала Кина.
– Если вы не перестанете дуться, я поеду домой на такси, - добавила она.
– У меня сегодня был препаршивый день, и вечер получается не лучше.

з, а

–  Бросьте, - проворчал Николас, кивая Джимсону. Он распахнул перед Киной дверцу автомобиля, а Джимсон стал заводить мотор.

–  Не я начала, - возразила Кина, усаживаясь и стараясь не коснуться при этом Николаса.

Когда он сел рядом и захлопнул дверцу, Кина отодвинулась от него как можно дальше, почти забившись в угол салона.

–  Прекратите злиться, Бога ради!
– бросил Николас, смерив ее угрюмым взглядом.

Кина выдержала этот взгляд с некоторым вызовом. Это была первая более или менее серьезная размолвка между ними.

–  Я буду злиться столько, сколько захочу, черт побери!
– воскликнула она из своего угла.
– Если вам нужен спарринг-партнер, почему бы не разыскать Марию? Я-то вовсе не пыталась заманить вас в постель, а потом висеть на вашей шее мертвым грузом.

–  Если бы вы даже заманили меня в свою постель, то все равно не знали бы, что со мной делать, - огрызнулся Николас.

Кина хотела было съехидничать в ответ, но внезапно поняла, насколько она сегодня устала. День был действительно совершенно ужасен, и чем дальше -тем хуже. Дошло до того, что она поссорилась со своим единственным другом, и Кине уже буквально хотелось вопить от отчаяния. Они ехали молча. Наконец Джимсон затормозил на обочине перед ее домом и застыл, глядя, как всегда, прямо перед собой. Кина потянулась к ручке. Но ее руку накрыла большая теплая ладонь.

–  Нет, так не годится, - с видимым усилием проговорил Николас.
– Я не могу уехать в Европу, вдрызг с вами разругавшись.

–  Почему?
– поинтересовалась Кина, упрямо не поднимая глаз.
– На моей памяти вы бросали людей на произвол судьбы и в куда менее безобидных ситуациях… и при этом смеялись.

–  Я не могу бросить вас, - ровным тоном произнес он.
– Ни при каких обстоятельствах.

Кина медленно обернулась и наконец посмотрела на него. Он сидел ближе к ней, чем она предполагала. Темные глаза горели всего в нескольких дюймах от ее лица, тепло его большого тела захлестывало Кину волной, будя необъяснимые чувства.