Неучтённый фактор

Фельбер Дарья

Волк взвизгнул, оседая на задние лапы. Не задумываясь, я швырнула проверенным камнем и попала. Тварь оглянулась, но я была уже рядом, изо всех сил долбанула её по окровавленному оскалу вторым и, по-моему, вынесла его вместе со всей челюстью.

„В воду“.

Наша бравая троица вломилась в реку, подняв тучи брызг и погребла. Надо же было выбрать место разлива! До противоположного берега было — грести и грести, а сил, по крайней мере, у меня — всего ничего осталось.

Слева замаячил наносной островок из сучьев и водорослей.

—

Туда!

Едва живые, мы буквально выползли на небольшой пятачок.

„Идея не из лучших“.

Я пригляделась к Мору. Сияние луны высветило тёмные потёки, окрасившие крестец и бок. Он пошатнулся и прилёг.

— Почему? — я взглянула на Мара.

„Кровь“

— Русалки! — шёпот получился сиплым от страха.

„Эти твари чуют за версту…“

— Федя!!! — опять временно лишившись разума и логики, завопила я. — Федос! Мама на ужин ждёт!

Блин, имею право на силовую поддержку!

Вода вокруг островка пошла рябью.

„Они уже здесь“.

Я лихорадочно крутила амулет, на все лады приговаривая незабвенное „федеперть“. В какой-то момент мои уши свернулись в две трубочки, ибо я только что очередной раз выкрикнула ЭТО вслух. Русалки вынырнули из воды совсем рядом.

„Конец нам всем“- подумалось мне. Им стоит только подбить островок снизу.

Руки сами схватили какой-то сук и принялись охаживать им русалок по макушкам. Особо проворная особь вырвала моё импровизированное оружие, едва не утянув меня в воду. Мар держал оборону с другой стороны, но второй оборотень, кое-как доползший до меня, испортил всем ужин, удержав меня зубами за пояс.

Между тем, в воде начало твориться что-то странное. Русалки чуть не выбрасывались на островок.

— Ну, Федя же! — в отчаянии я выдала вслух нечто, само собой сложившееся на языке под влиянием медальона. Надо ли говорить, что печатными в этой фразе были только запятые? И с чего я решила, что зверушка отреагирует на мои вопли? Может, он вообще где-то в другой реке обретается.

Три ближайших головы занырнули одна за другой, словно их дёрнули снизу за хвост, а вместо них…

— Федя, ты ли это? — задирая голову вверх, уважительно протянула я: нависшая надо мной харя ничем не напоминала перепуганную мордашку телепузика, извлечённого мною из колодезного ведра.

Водянник осклабился, явив кусок хитина, застрявший между крупными акульими зубами.

— Ты что же, червячков боишься, человечка? — амулет исправно переводил то, что ему полагалось, а я переводила дух, едва вычленяя смысл произносимого.

„И ведь почти доплыли“- обречённо телепатировал Мар. Без амулета он наш разговор не понимал

— О! И полторы псины на десерт! — по-детски обрадовался „сынок“. Я уже не зацикливалась на ругательствах, тем более, что Мор, похоже решил всерьёз отдать концы.

— Феденька, — на языке водянников это прозвучало более, чем странно. — Это тоже мои друзья. Спасай, милый, — и к Мару: — Далеко до замка?

„Полсотни вёрст вниз по реке“- оборотень, видя, что

прямо сейчас его есть никто не собирается, несколько приободрился.

Водянник задумался, положив на бережок ласты, а на ласты, подперев не изменившейся в размерах рукой — голову, чем наш островок едва не развалил.

— Троих не возьму.

— Он всех не повезёт, — перевела я.

„Я быстрее вас доберусь, только на правый берег бы попасть“

— Этот с нами не поедет. Ему — только на правый берег, — переводить пришлось в обе стороны.

— Летать умеешь, оборотень? — Федя посветил зелёными глазищами в сторону Воррока-младшего и подставил плавник размером с большое банное полотенце. Мар подозрительно помялся, но влез на него всеми лапами.

Что твой бадминтон с футболом вперемешку: подбросив оборотня в воздух, водянник дельфином выпрыгнул из воды и хорошенько придал ему ускорения перепончатой задней лапой. Рональдо отдыхает. Мар пулей улетел в сторону правого берега, пропахал носом по мелководью, потом встряхнулся и, припадая на все четыре конечности, скрылся в лесу.

— Падаль бросим? — водянник повернулся ко мне.

— Надо брать, — стараясь не вникать, в то, что говорю, отозвалась я. — Только я его одна не подниму.

— Ну, даёшь, мамаша! — восхитился он. — Даже я трупы не ем.

Он, похоже, меня как-то не так понял. Да что возьмёшь с двухдневного подростка?

Подсунув плавник под оборотня, Федя играючи забросил его себе на спину. Я залезла сама и мёртвой хваткой вцепилась в мокрый мех.

То, что в раннем (позавчера) детстве было кожаной юбочкой, по мере взросления трансформировалось в корону из хитиновых пластин поперёк здоровенной туши, где я с относительным комфортом и угнездилась, частично удерживая тяжеленного волка на коленях.

Проводив взглядом берег, на котором омерзительной кучей копошились подземники, я облегчённо вздохнула, но тут же забеспокоилась снова: Мор был совсем плох, а кровь и не думала останавливаться.

— Федя, а нельзя быстрее?

Моё „плавсредство“ хмыкнуло.

И я думала, что это Мар быстро бежал? Меня вжало в плавник, и деревья по берегам слились в одну тёмную стену. Пару рощиц, неосмотрительно росших на островках на нашем пути, водянник просто пробил насквозь, не сбавляя скорости. Я беспомощно гладила волка, не зная, чем помочь и, чтобы как-то отвлечься, прицепилась к Феде.

— Как ты в колодец-то попал?

Тот охотно включился в разговор, то там, то сям выхватывая по пути русалок из воды.

— Папаня мой туда икру метал.

— Так вас там ещё много? — я представила себе полчища таких вот Федь и забеспокоилась за местную экологию.

— Не, — чавкая, отозвался „сын“. — Я первый вылупился. Спасибо, что в колодце, а то ловил бы сейчас братцев-сестричек по рекам-озёрам.

Меня замутило. Он ещё и каннибал!

— Вот найду подругу поприличнее и тоже туда наметаю, да побольше, — воодушевлённо продолжил водянник.