Неучтённый фактор

Фельбер Дарья

— Что, тоже в колодец? — слабым голосом поинтересовалась я.

— А куда ж ещё? Нечего слабаков плодить, — наставительно поставил точку Федя. — Вон тот замок?

Замок возник после очередного поворота, как чёрный призрак, и стремительно увеличивался в размерах.

Притормозив в метре от крепостной стены, водянник аккуратно снял со спины оборотня и дал спуститься мне.

— Приятного аппетита, — ухмыльнувшись во всю сотню клыков, он начал разворачиваться. Я не я буду, если он слегка не подрос.

— Федя, — позвала я.

Здоровенная башка обернулась и я с чувством поцеловала её куда-то в щёку. — Спасибо.

Окатив меня водой с ног до головы, водянник скрылся из виду.

— Помогите! — во всё сорванное горло закричала я.

Глава 5

Не сомневайтесь, меня услышали. Но реакция оказалась далека от мною лично ожидаемой.

Высыпавшая из замка толпа на мгновение замерла, при виде меня, сидящей на коленях рядом с волком и зажимающей обеими руками рваную рану на его… м-мм, спине. Потом первые ряды ощетинились ножами.

— Убить человеческую девку… — прокатилось волной.

— Вы не поняли, — я закашлялась: сорванное горло протестовало. — Ему помощь нужна!

На народ это не произвело ни малейшего впечатления: оружия стало больше, а его носители приближались на редкость неотвратимо. Может, амулет перенастроить надо? Да нет. Я же их понимаю…

Из-за спин первого ряда выступил с десяток оскалившихся волков. Мара среди них не было. Вот тут мне стало по-настоящему страшно. Что, если это не тот замок? Я уткнулась лицом в спутанную шерсть, прикрывая гарант возвращения домой своим хилым телом.

Злобный рык перекрыл все звуки и из леса выскочил ещё один оборотень.

„Всё, всё, не бойся“.

Мар… От облегчения, я едва не ушла в несознанку.

Расшвыривая сородичей по сторонам и сопровождаемый их жалобным визгом, он пробился к нам, и памятником встал рядом. Повелительное рявканье побудило ближайших — даже не знаю, можно ли их так их назвать после сего милого приёма — подданных незамедлительно начать транспортировку пострадавшего в замок.

„Фу, едва за вами угнался. Уж мне этот твой Федя! Чуть все лапы не переломал, — на ходу возмущался оборотень. — А ты — молодец. Только с виду такая беззащитная. Пошли быстрее бочку открывать. Мора лечить надо немедленно“.

— Водой?! — оторопела я.

„Только ею и остаётся… Ох, не нравится мне этот укус!“ — озабочено забросил мне в голову Мар.

Решительно отогнав доводы логики, во весь голос вопиявшей, что такого быть не может, я прониклась серьёзностью ситуации и бросилась вслед за волком. За поспешность поплатилось моё колено: кто-то оставил во внутреннем дворе без присмотра ведро. Об которое я немедленно и споткнулась. От грохота, который произвела жесть по брусчатке, и русского мата, вдохновенно разнесшегося в ночном воздухе, по моим прикидкам, должны были проснуться не только те обитатели замка, что ещё продолжали почивать, но и население всех близлежащих кладбищ.

—

Мар, что происходит? — высокая черноволосая женщина — нет, девушка — насколько мне было слышно и видно при свете луны, встала в дверях, подбоченившись, как кума при виде пьяного кума. — Что здесь делает человек?

Они тут что, вообще не знают, что такое факел? Замок был темнее могилы.

— Где тут у вас погреб с мёртвой водой? — невежливо пропыхтела я, пытаясь просочиться мимо.

— Маркин!!! — возвысила она голос. — Ты зачем притащил в замок человеческую девку?

— Не девку, а девицу! — заорала я в ответ и, подумав, добавила трёхэтажную тираду из лексикона „сынули“. — Сначала Моррина откачаем, потом — хоть всей сворой съешьте. Где что открывать надо? И посветите чем. Не видно же ничего!

Дама примолкла, задумчиво оглядев меня с ног до головы, и кивнула, щёлкнув пальцами. В воздухе засиял белым шарик, слегка осветив каменную кладку.

Вот так я в первый раз в жизни увидела настоящее волшебство.

Для цирка ситуация была неподходящей, а потому удивляться, хлопать в ладоши и кричать „Щщё раз бис павтарите, пажалста!“ я сочла ненужным.

— Пойдём, — двигалась она стремительно, не взирая на длинное платье. Я едва поспевала за ней, правда, когда дело дошло до лестницы, даже обогнала, споткнувшись и кубарем пролетев с десяток ступеней. Хозяйка вежливо отступила в сторону, предоставляя мне простор для падения.

Звякнула тяжёлая щеколда, и мы вошли в тесное и тёмное помещение, в центре коего красовалась заросшая паутиной и плесенью средних размеров бочка с серебристым краником.

— И что тут такого? — я обошла ёмкость по кругу, потирая побитые бока.

— Вот только вытвори что-нибудь, — прошипела девушка, не спуская с меня глаз.

Запоздало размышляя, считаюсь ли я по меркам этого мира девицей, если в моём дело доходило до глубокого петтинга, и если нет — то кто принесёт цветы на могилу, я осторожно коснулась краника, увязнув в вековой (ладно, преувеличила, полувековой) паутине.

Видимо, считалась. Потекла прозрачная и сильно пахнущая спиртом жидкость, и я подставила стоявший рядом ковш.

— Это и есть ваша мёртвая вода? — аккуратно завернув краник, я на всякий случай понюхала подозрительный ликвид. Спирт и есть. — Да у нас это студенты перед сессией пьют… и после неё — тоже.

— Ты понимаешь, о чём она говорит? — спросила девушка у нетерпеливо подпрыгивающего теннисным мячиком Мара. Тот помотал головой. — Ну и ладно. Меня Мара зовут.

Она вновь пристально, но уже без презрения, оглядела меня с ног до головы.

— Алёна, — ну и видок, должно быть, ей открывался. Насколько хватало глаз, я вся была покрыта грязью и засохшей кровью. — А можно мне ванну, или ковш с тёплой водой?

„Только у нас собачьего мыла нет, уж извини“- съязвил волк. Всё же унюхает, зараза, а Мору — респект за стоицизм. Думаю, нюх у него — не хуже.