Неудачники, или как сломали забор
Шрифт:
— Придется к управдому за гвоздями идти, — проворчал Мишка.
— Витька сходит, — заявил Колька.
— Почему я? Все я, да я, — разозлился Витька. — Не пойду-у! Давай мои чурбаны назад.
Мы стали уговаривать Витьку:
— Ты маленький, незаметный… К тебе доверия больше, и вообще управдом к тебе хорошо относится… Помнишь, он тебя по голове гладил…
— А что за это дадите? — спросил Витька.
— Ты будешь у нас самым главным рулевым, — пообещал Колька.
— Ну, если главным… — задумался Витька и согласился. — Так уж и быть.
Он ушел к управдому, и мы долго ждали его.
Витька
— Чуть-чуть он мне гвозди не дал. Да, говорит, нету. Я ему и Марсика под залог на два дня давал, а он велел мне отвязаться и не приставать со всякой ерундой…
Когда стемнело, мы решили переправить все материалы и инструмент в блиндаж на берегу реки. Доски мы переносили быстро, по моему методу. Я и Колька были одинакового роста, Мишка — чуть выше нас, а Витька — нам по плечо. Мишку мы сделали сутулым, заставили его немного согнуться. Положили доску на плечи, Витька в самый раз уперся в нее головой и обнял сверху руками. Так и носили. Мы таскали доски в блиндаж проходными дворами, чтобы никто не заметил. Где было темно, шли тихо. А освещенные места перебегали. В таких случаях доска прыгала и стучала Витьку по голове, а он мужественно молчал. Зато на следующий день Витька ныл, что ему, мол, большая нагрузка на голову, что он шишками усыпан и что спать пришлось, обложив голову двадцатью пятаками старого выпуска, и в тюбетейке, чтобы они не выпали.
С чурбанами тоже пришлось повозиться. Мы отпустили Витьку, чтобы ему дома не нагорело за то, что неизвестно где дотемна шатается.
Чурбаны мы катили.
— Не иначе, в нем пудов сто, — кряхтел Мишка.
Он все мерил на пуды, как и его бабка.
Главное было — докатить до обрыва. Холм полого спускался к реке. Мы дружно нажали, и чурбан так и загудел в темноту. Инструмент мы перетащили минут за пять. Мишка и Колька заграбастали все сразу, а я нес пять гвоздей и шило.
Утром Колька показал свой чертеж лодки. Больше всего нам понравилась надпись на борту: «Шхуна-бриг «Пилигрим». Сзади у лодки был руль, а на носу— красный флажок и огромное кольцо для якоря.
Колька нам все наглядно объяснил: где корма, где киль и шпангоуты. А Витька все спрашивал, где будет сидеть главный рулевой.
Но Колька сказал, что раз он гвоздей не достал, то рулевым ему не быть.
Витька захныкал:
— А где мои чурбаны? Я с вами больше не играю…
И тогда мы сделали его самым главным впередсмотрящим.
— Пока можно и без гвоздей обойтись, — решил Колька. — Начнем с чурбанов. Будем делать форштевень.
Он боялся, что Витька передумает.
Мы делали форштевень целых два дня. Чурбан был большой, а вы бы посмотрели, что от него осталось. Какая-то кривая дубинка. Из второго чурбана мы сделали корму, что-то вроде треугольника. Потом мы изготовили распорки, сбили их снизу доской, а к доске приколотили форштевень и корму. И наступил, как сказал Колька, самый ответственный момент: мы принялись за борта. Прибили доску одним концом к форштевню. Теперь ее надо было загнуть точно по шпангоутам и прикрепить к корме. Мишка как нажал, так доска и треснула.
— Добро переводишь! — ужаснулся Колька и сам стал загибать новую доску.
И загнул. Мы прибили ее к корме последним гвоздем, и Колька упер руки в бока:
— Дело
А доска взяла и треснула по всей длине. Витька обрадовался:
— Теперь у нас две-е доски.
Это нас совсем доконало.
— Ничего. — Колька незаметно вытер нос о Мишкино плечо. — У нас еще одна доска осталась… Только гвоздей маловато, совсем нету.
Мы сидели в блиндаже и уныло советовались, где раздобыть гвоздей и досок.
— Вот вы где! — раздался голос Чомбе. — Прячетесь! Думали, не найдут!
Колька замахнулся на него кувалдой, и Чомбе исчез, вроде его и не было.
— Пронюхал, — нахмурился Колька. — Сейчас Кардинала приведет.
Только мы забаррикадировали вход остатками «лодки», как появился Кардинал и компания.
— Вылезайте из моего блиндажа, — не своим голосом заорал Кардинал.
Мы чуть не лопнули от злости.
— Только сунься, — пригрозил Колька. — Как доской ляпну!
Витька начал гладить Марсика против шерсти, чтобы разозлить:
— Куси!
— Разнесем в щепки, — сказали братья башибузуки и стали колотить ногами по «лодке».
Марсик наконец залаял, и братья отступили.
— Давайте без волкодава. Стукнемся один на один! — завопил Кардинал.
— Живыми не уйдете, — орал Чомбе и кидал в дверь песком.
Мы выпустили против Кардинала Мишку. Они замахали руками, и Мишка нечаянно расквасил Кардиналу нос. Кардинал упал на спину и стал задумчиво смотреть в небо, чтобы остановить кровь. Потом он вскочил, зажал нос в кулак и бешено помчался в яхт-клуб, надрываясь:
— Сейчас брата приведу…
— Ага! — сказали братья башибузуки. — Доигрались!
Мы не на шутку струхнули. Мишка вернулся и начал бормотать:
— Я не нарочно… И что это за нос? Вот у меня нос! На ударь, на ударь, — лез он к Витьке.
Витька ударить постеснялся. Он осторожно потрогал Мишкин нос мизинцем и с уважением протянул:
— Тве-ердый…
— Вот они! Вот они! — загалдела Кардиналова компания. — Окопались!
— А ну, выходи по одному, — раздался взрослый голос брата матроса.
Мы стали друг друга подталкивать и спорить, кому выходить. А Витька сказал, что у него совесть чиста, и вышел первым.
— Эти? — показал на нас брат матрос и усмехнулся.
— Они, — прогундосил Ришелье.
— А где же этот здоровый, мордастый? — удивился брат матрос. — Он? — и показал на Витьку.
Витька испугался.
— Это не я. Я очень маленький. Это Мишка!
— Значит, Мишка. А ну, покажись, Мишка.
Мишка подумал и вышел вперед.
— За что же ты его?
— Сейчас он ему треснет, — радостно сказали братья башибузуки.
Матрос посмотрел на них, и они притихли.
— Он первый начал, — оправдывался Мишка. — Сам задирался. А потом жаловаться побежал.
Матрос нахмурился.
— Эх ты, Вася, а еще моряком хочешь быть.
Кардинал молчал, как на уроке арифметики.
Больше на эту тему матрос не распространялся.
— Что за сооружение? — указал он на развалины лодки.
— Шхуна-бриг «Пилигрим», — осмелев, ответил Витька.