Неукротимое томление
Шрифт:
У девочки задрожала верхняя губка.
— Но, папа, он такой жесткий!
— А у мамы всегда получался мягкий и вкусный, — вставила Мэг, вызывающе глядя на Делию.
Делия испекла хлеб накануне вечером и оставила его на всю ночь в печи, слегка подтапливая ее, чтобы не ушло тепло. Она гордилась своим произведением, пока не увидела утром его странную форму и неопределенный цвет. Когда Делия попыталась вынуть его, он развалился на куски и оказался несъедобным.
Делия стояла, понурив голову, но чувствовала на себе пристальный
— Ничего страшного, Нэт, — сказала она, — я могу размочить его и скормить свиньям.
— Это расточительство, Делия.
— А что же мне делать с ним? — Она едва не плакала. За эти три дня Делия уже поняла, что не способна стать достойной женой фермера.
На рассвете первого дня Нэт подоил при ней козу, показав, как это нужно делать, и пояснив, что дойка — обязанность женщины. На следующее утро Делия приступила к этому сама, но проклятая тварь чуть не сжевала ей волосы, выбила из-под нее табуретку и перевернула подойник, когда она на минутку отвернулась. Увидев, что молоко едва покрывает дно ведра, Нэт не скрыл разочарования.
На следующий день Делия взяла мотыгу и отправилась в огород. Но, провозившись на жаре три часа, услышала от Мэг, что оставила одни сорняки, выполов турнепс и свеклу.
— Делия пришла и уничтожила мамин огород, — заявила Мэг отцу, когда тот вернулся с поля обедать.
«Этот день начался с испорченного завтрака, — в отчаянии думала Делия. — Какие же еще несчастья ждут меня сегодня, ведь стоит случиться одному — и конца им не будет!»
С утра Делия вычистила сарай от навоза, задала свежего корма скотине, насыпала курам зерна, собрала яйца и подоила козу. Все это она сделала до того, как сожгла бобовую кашу. Она посмотрела на остатки недоеденной каши, потом заметила то, что в кружках с горячим шоколадом ничего не осталось. Она сварила шоколад на козьем молоке, добавив туда немного патоки: Делия смутно помнила, что так когда-то делала ее мать.
«Значит, — подумала она, испытав легкое удовлетворение, — я не все ухитрилась испортить. Что-то получилось».
— Ну, я пошел убирать сено, сказал Нэт, захлопнув альманах и поднимаясь. Делия увидела, что оторвалась застежка на его домотканных бриджах, и ей стало стыдно. Вчера вечером она поклялась себе, что непременно пришьет ее, но потом забыла об этом. Удовлетворение, испытанное минуту назад, тут же улетучилось. Делия громко вздохнула: ей никогда не стать хорошей женой.
Нэт повернулся к Мэг.
— Пойдем, поможешь мне с сеном, дочка. Приходи и ты, Делил, когда управишься с домашними делами.
— Нэт... Я хотела вечером сходить в Мерримитинг — это займет не больше часа... На урок к миссис Бишоп.
— Она согласилась учить тебя прясть? Уборка сена сейчас важнее всего.
Делия облизнула пересохшие губы.
— Не прясть, Нэт. Она учит меня читать и писать.
Он махнул рукой.
— Теперь у тебя нет времени на это, да и не нужно это
— Но я же только начала учиться! Мне так не хочется бросать...
— Я высказал свое мнение, Делия, и оно окончательное.
Их взгляды встретились.
— Я поеду, Нэт. Я сделаю все, что нужно по дому, но пойду на урок.
Глаза его потемнели, а руки сжались в кулаки. Делия приготовилась к тому, что он ударит ее, но тут громко завизжала Тилди. Оба резко обернулись и увидели, что малышка отчаянно трет правый глаз.
— Мне больно глазик! Мне больно глазик!
Делия опустилась на колени рядом с ней, пытаясь отвести от глаза ручку девочки.
— Солнышко мое, дай я посмотрю.
Нэт тоже наклонился к дочери. Вокруг правого глаза образовалась красноватая припухлость.
— Это просто ячмень, — все еще сердито сказал он, — отведи ее сейчас к доктору Таю, он в этом лучше разбирается.
У Делии заныло сердце.
— Но я... я не могу... может, Мэг отведет...
— Мэг идет со мной убирать сено. Она это умеет, и мне не придется возиться с ней целый час, показывая, что и как надо делать.
Делия вытерла слезы с щечек Тилди.
— Все будет хорошо, — приговаривала она. — Мы сходим к доктору Сэвичу, и он тебя быстро вылечит.
Тилди попыталась улыбнуться.
— А доктор Тай даст мне печенье? В прошлый раз, когда я разбила коленку, он дал мне печенье.
— Ну, думаю, он и сегодня даст.
Нэт поднялся, надел шляпу и пошел к двери.
— А все же, — сказала Делия ему вслед, — сегодня вечером я поеду в Мерримитинг. На урок.
Спина Нэта напряглась, но он не остановился. Через минуту хлопнула дверь.
Мэг смотрела на Делию широко открытыми глазами, но определить их выражение было трудно.
— Ты рассердила папу.
— Да, пожалуй. — Делии вдруг стало безразлично, что Мэг ненавидит ее.
— Тебе что — все равно?
— Нет, мне не все равно. Но эти уроки слишком важны для меня, Мэг.
Со двора раздался голос Нэта — он звал дочь. Мэг посмотрела на дверь, потом снова на Делию.
— Ты помнишь, что обещала научить меня вертеть волчок? Еще не забыла? Как ты думаешь, может, завтра утром...
Делия неожиданно улыбнулась.
— Конечно, не забыла. Завтра утром и начнем. Только после уборки сена, а то твой папа решит, что мы отлыниваем от домашней работы, ладно?
У Мэг явно отлегло от сердца, и она через силу улыбнулась.
— Мэг!!
— Иди, тебя папа зовет.
Мэг выбежала, и Делия сняла рабочую блузу.
Тилди пошла с ней в комнату и, пока Делия надевала новое платье, лепетала что-то про доктора Тая и его печенье. В доме не было зеркала, но Делия видела свое отражение в оконном стекле. Она причесалась и надела шляпку, чтобы защитить голову от солнца. Ее щеки горели, а сердце билось сильно и неровно. Но ей было все нипочем — ведь она скоро увидит Тая!