Неукротимый голод
Шрифт:
— Через секунду тебе захочется попробовать сломать мне руку, — сказал он, — но ты только еще больше навредишь себе.
Она выпрямилась и сделала глубокий вдох.
— Что бы ты ни собирался сделать, делай уже.
Он собрал ее волосы, скрутил их в свободный пучок и отвел в сторону, очищая участок кожи, где нащупал следопыта. Положив правую руку ей на шею сбоку, пальцами под подбородок, а большим пальцем надавив на затылок, он заставил ее голову наклониться под более острым углом: ее сопротивление было кратким, но на удивление сильным.
Подняв
Она напряглась.
— Что за бл… ах!
Драккал провел когтем по ее коже.
Шипение терранки превратилось в низкий, болезненный гул, когда она ударила рукой по стене. Кровь хлынула из пореза и потекла по задней части шеи. Желудок Драккала скрутило: на мгновение ему показалось, что его вот-вот вырвет.
Кровь никогда не беспокоила его раньше, ни разу за всю жизнь. Почему сейчас? Почему при виде ее крови — и осознании того, что он ее пролил — его затошнило?
Тяжело сглотнув, он заставил себя работать. Он отпустил коготь жесткого света и разжал разрез на его концах, открыв его как крошечный окровавленный рот — сходство, вызвавшее новый приступ тошноты, но он не позволил себе блевать.
Перестань вести себя как гребаный же’гааш и делай то, что должно быть сделано!
Крошечный, покрытый алым тристиловый шар был едва виден среди блестящей крови. Он переместил правую руку, согнул пальцы, чтобы вытянуть свои естественные когти, и зажал сферу между ними. Он медленно вытянул ее, по миллиметру обнажая тонкие, как волос, провода, прикрепленные к ней.
— Поторопись, черт возьми, — огрызнулась она. Ее руки были сжаты в кулаки у стены, и все ее тело напряглось и дрожало.
Драккал стиснул челюсти. Он уже причинил ей боль, но знал, что это худшая часть, и, несмотря на все, что он видел и делал в своей жизни, он не хотел этого делать. Он не хотел причинять ей еще больше боли.
Но это был путь, по которому он решил идти. Время выбирать прошло.
Он потянул за сферу. Провода натянулись, цепляясь за свои точки крепления где-то глубоко в плоти терранки. Драккал еще раз резко дернул сферу, и провода оборвались.
Из горла терранки вырвался пронзительный крик, и она обмякла. Драккал поспешно отбросил в сторону маячок, обхватил ее за талию рукой-протезом и поднял колено, чтобы перенести вес девушки на свою ногу и удержать ее в вертикальном положении.
Она глубоко вздохнула, прижимая ладони к стене и медленно скользя ими вверх-вниз. Выдох был мягким и долгим, словно она пыталась вытолкнуть боль, только чтобы вновь вдохнуть ее, как будто
Внутренности Драккала скрутило. Он годами причинял физический вред в боях на арене и никогда не испытывал угрызений совести из-за этого. Но причинить боль ей, причинить боль своей паре… это было слишком. Он опустил правую руку к поясу и шарил по нему, пока окровавленные пальцы не нащупали маленькую аптечку первой помощи. После нескольких мгновений возни он вытащил бинт из маленького дозатора и приложил его к ее шее.
— Мы закончили.
Он прижал бинт к ране. Повязка немедленно активировалась и впиталась в ее кожу, запечатав порез, когда он исчез. Драк медленно убрал свою ногу из под нее, позволяя ей плавно восстановить равновесие.
Она немного помолчала, прежде чем нерешительно отошла от стены и повернулась к нему лицом. Она неуверенно покачнулась, и ее тело подалось к нему. Сердце Драккала подпрыгнуло. Он поймал ее за плечи, остановив прежде, чем она упала. Причинил ли он слишком много вреда, слишком сильно толкнул ее, причинил слишком сильную боль? Его знакомство с анатомией терран было относительно поверхностным: он не знал точно, какую боль они могут вынести.
Ему нужно было привести ее домой, в лагерь. Урганд изучал терранскую медицину в течение последнего года — с тех пор, как Аркантус взял Саманту в качестве пары, — и был гораздо лучше подготовлен, чем Драккал, для обследования и лечения этой терранки.
Ее ладонь легла на его бедро. На мгновение кровь Драккала вновь разогрелась от желания, и осознанные мысли исчезли. Ее рука медленно скользнула вверх, к его талии. Прикосновение, даже через штаны, вызвало электрический разряд по коже, от которого хвост задергался, а шерсть встала дыбом. Он жаждал большего — сейчас, — несмотря на их ситуацию.
— Нет, — сказала она, отступая назад и прижимаясь к стене, — мы еще не закончили.
Брови и уши Драккала опустились. Ее тон, теперь твердый и уверенный, вернул его к реальности. Он взглянул вниз и увидел бластер, который забрал у Ноструса — бластер, который бросил в пустую кобуру на поясе, — в руке терранки, ствол которого был направлен ему в грудь.
Чего бы он ни ожидал от женщины в этом состоянии, особенно учитывая, через что она прошла, то только не этого. И ее рука была абсолютно твердой — даже малейшая дрожь не коснулась бластера.
Что ж, Драккал, молодец. Ты был глуп. Снова.
— Отойди, — приказала она.
Драккал сделал большой шаг назад и поднял глаза на ее лицо. Ярость и ненависть, которые он увидел в ее глазах, когда она смотрела на Мургена и Ноструса, вернулись, но они были контролируемыми, холодными.
Он медленно поднял руки, показывая пустые ладони.
— Я не собираюсь причинять тебе боль, терранка.
— Ты уже сделал это.
— Это было необходимо.
— Я знаю. Это единственная причина, по которой я позволила тебе это сделать. А теперь заткнись нахуй и снимай ремень.