Неукротимый: возрождение
Шрифт:
Для этого было слишком рано.
Я подняла голову и зевнула.
— Доброе утро, милый.
Он стоял у изножья кровати, выглядя взбешенным, как стая кошек на состязании, и когда он скрестил руки на груди, мои глаза расширились.
Он пробормотал:
— Это нечестно. Как получилось, что папа спит здесь? Почему он не может спать со мной?
На это его папа хрипло ответил спросонья:
— Хочешь остаться с ночевкой, малыш? Ладно. — Рука, которой он меня обнимал, напряглась, когда он потянулся. — Как насчет
Лицо ЭйДжея стало шокированным, затем сменилось недоверием, прежде чем остановиться на чистом возбуждении. Он поднял руки вверх и прокричал:
— Да! — а затем он выскочил из комнаты, пробежав по коридору, и если я не ошибаюсь, он уже был в своей комнате, пакуя сумку.
Я заговорила в тишине комнаты:
— А как насчет мамочки? Она приглашена на мужскую вечеринку с ночевкой?
Твитч просунул руку под одеяло и сжал мою грудь.
— Не-а. Прости, мамочка. Допускаются только мальчики.
Я притворилась расстроенной.
— О нет, и что же мне делать?
Он откинул мои волосы в сторону, оставляя долгий поцелуй на моей шее.
— Продолжай тереться своей задницей, и тогда я буду трахать тебя до следующей недели.
Иисус.
Грязные разговоры никогда не переставали меня возбуждать. И когда я случайно — нарочно — прижалась задницей к его твердой длине, он прошипел:
— Иисус. Ты не знаешь, когда остановиться, детка. — Он издал рычащий звук глубоко в груди, прежде чем предупредил: — Остановись.
Я надулась.
— Ладно. — Потянувшись за халатом, я накинула его на голое тело, завязав вокруг талии, прежде чем взять боксеры Твитча и положить их на расстоянии вытянутой руки. Он наблюдал, как я выбираю чистое нижнее белье, и когда порывшись в своем шкафу, я вытащила простое черное платье, он издал звук.
Повернувшись назад, я моргнула.
— Тебе не нравится?
Он скорчил гримасу, ясно говорящую «нет».
Почему это имеет для меня значение?
Я положила платье обратно, и когда достала коричневое платье длиной до колен с юбкой-карандаш, он одобрительно поджал губы.
— Хорошо, — произнесла я, забирая его с собой в ванную.
Быстро приняв душ и открыв дверь ванной, чтобы выпустить пар, я прислушалась к разговору моего сына со своим отцом.
— Почему ты называешь маму деткой? Она не ребенок. Она леди.
— Ну да, — объяснил Твитч. — Это ласковый термин.
ЭйДжей не расслышал его.
— Что такое лайковый термит?
Твитч подавил смешок.
— Ласковый термин — это обращение к тому, о ком ты очень заботишься. И я называю твою маму так, потому что я люблю ее и хочу, чтобы она была в безопасности, и я бы сделал все, чтобы
— Да, — ответил ЭйДжей. — Я понимаю.
Я улыбнулась про себя, выходя из ванной и проверяя время. Взволнованно вскрикнув, я бросилась в свою комнату и вышла, подпрыгивая на одной ноге, пытаясь надеть туфли, не упав.
— О, черт. Я опаздываю. — Схватив свою сумку, я крикнула: — Мне нужно бежать. Люблю тебя, милый. — Я остановилась у двери, улыбаясь моему маленькому мужчине. — Увидимся после школы.
Именно тогда ЭйДжей ответил:
— Я тоже люблю тебя, детка.
И последовавшая за этим тишина была абсолютно ужасающей.
Не в силах остановиться, я начала смеяться над явным ужасом на лице Твитча. Он посмотрел на меня с выражением, которое кричало: «Помогите!» Я покачала головой, все мое тело дрожало от сдерживаемого веселья.
— Я не буду объяснять ему, что не так в этой фразе. Это все на твоей совести. — Я открыла дверь и вышла, задыхаясь от веселья. — Развлекайся сам!
Я смеялась всю дорогу до работы.
***
Линг
Я чувствовал себя так низко, что имело смысл только подниматься вверх.
Надвигалась буря. Бушующий шторм, который должен был стоить жизни. И его вздымающиеся ветры выбили из меня здравый смысл.
С момента телефонного звонка прошло три дня.
Телефонный звонок, который разрушил меня.
Не спавшая три гребаных дня, я ехала молча, и мне даже в голову не приходило задуматься, как, черт возьми, я все еще функционирую после того, как бодрствовала целых семьдесят два часа. Удар, который я получила ранее, вероятно, был причиной того, что мое сердце так сильно билось, не давая успокоиться.
Я не плакала. Нет. Я бы не заплакала.
Ни один мужчина не стоил моих драгоценных слез. За все свои годы я никогда не считала себя настолько глупой, чтобы клюнуть на подобную чушь.
И все же я была здесь, сломленная.
Как самая крутая стерва на этой стороне полушария, я считала себя невосприимчивой к обаянию таких мужчин, как он.
Как я могла быть такой глупой?
Моя губа скривилась, когда я нажала на акселератор, крепко сжимая руль, безрассудно обгоняя машины на шоссе.
Аслан Садык оставил на мне свой след.
О, сегодня он выучит урок.
Теперь я хочу оставить свой собственный след.
Прекрасный турок поймет, что нельзя просто играть чувствами людей, как это делал он. Ты не можешь просто сказать кому-то, что любишь его, а потом выбросить. Это был идиотский ход — заставить кого-то поверить, что он тебе небезразличен, а потом просто… уйти. Он проявил ко мне нежность, которой я никогда не знала, и я уже никогда не буду прежней.