Неукротимый: возрождение
Шрифт:
Еще больше скрипа. Больше подпрыгивания. Затем послышался взволнованный голос ЭйДжея, когда он запрыгнул на подушки.
— Мне нравится. Это забавно. Патрик глупый. Папа, — выдохнул он, продолжая прыгать, — мы можем посмотреть Губку Боба?
Твитч какое-то время молчал, но когда он заговорил, я услышала в его тоне назревающее предостережение.
— ЭйДжей, — начал он, — я сказал, уйди с дивана.
К сожалению, похоже, наш сын был не в настроении слушать, и громкие скрежещущие скрипы продолжались, за которыми следовало
— Мама разрешает мне смотреть его по утрам перед школой. Посмотрим вместе?
— Уйди с дивана, — повторил он попытку обманчиво спокойным тоном.
Скрип продолжился, и когда ЭйДжей запел во все горло:
— О! Кто проживает на дне океана?
Весь дом содрогнулся, и Твитч закричал:
— Уйди с дивана!
Это было так громко, что последовавшая за этим тишина почти эхом отдавалась от стен.
Когда я услышала, что скрип прекратился, мое сердце забилось быстрее.
Моим первым побуждением было вылететь из ванной с оружием наперевес и надрать красавчику задницу. Но социальный работник во мне сказал подождать и посмотреть, чем это закончится.
С тяжелым сердцем я ждала.
При звуке сбившегося дыхания ЭйДжея мои внутренности сжались. Твитч издал стон, за которым последовало извиняющееся:
— О, приятель. Мне очень жаль. Иди сюда, — послышались маленькие шаги, и когда я выглянула из ванной, то обнаружила Твитча на коленях, прижимающего к себе нашего сына и покачивающего его из стороны в сторону, пока ЭйДжей тихо плакал.
И грудь болезненно сдавило.
Родительство было непростым делом. Да, было много руководств, и у каждого было свое мнение о том, как воспитывать детей, но в основном все дело было в опыте, а Твитч еще не имел такого удовольствия.
Мне нужно было осознать, что он учится на ходу, и некоторые уроки он усвоит на собственном горьком опыте.
Когда мужчина, о котором идет речь, поцеловал нашего сына в голову и вздохнул, прежде чем отстраниться, чтобы поймать слезы маленького монстра тыльной стороной пальцев, он объяснил:
— То, что сейчас произошло, не было твоей ошибкой, хорошо? — ЭйДжей кивнул, сдерживая слезы, и Твитч продолжил. — Когда я был маленьким мальчиком, со мной случались плохие вещи, и иногда громкие звуки что-то делают с моей головой. — Он указал на свой висок и попытался говорить деликатно. — Иногда громкие звуки злят папу, понятно? Но это не твоя проблема, приятель. — Он нежно коснулся рукой подбородка ЭйДжея, вытирая его слезы. — Я постараюсь быть лучше. — Твитч снова притянул нашего сына к себе, крепко обнимая. — Я буду лучше.
Я услышала слова, которых он не сказал.
Я буду лучше… для тебя.
ЭйДжей обвил руками шею отца и прохрипел:
— Извини.
Я видела, как сердце Твитча разбилось. Он страдающе
— Ты не сделал ничего плохого. Тебе не за что извиняться, хорошо? Это ты извини, — произнес Твитч, прижавшись губами к макушке головы сына. — Я напортачил, и мне очень жаль. — Через долгое мгновение Твитч отстранился и посмотрел вниз на грустного монстра. — Мы в порядке, малыш? Прощаешь меня?
ЭйДжей наблюдал. Он не всегда принимал вещи за чистую монету, и когда он смотрел в глаза своему отцу, он, должно быть, видел в них искреннее извинение, потому что он медленно, задумчиво кивнул, как будто он действительно верил, что Твитч сожалеет.
Как и я.
Поэтому, когда Твитч вздохнул с облегчением, встал, положил руку на голову ЭйДжея и пробормотал:
— Иди убери свою сумку. Мне нужно поговорить с твоей мамой, — я была готова к разговору.
Он появился в дверях ванной, бледный и расстроенный, и когда я, щелкнув языком, шагнула к нему, он встретил меня на полпути, крепко обхватив руками, а я обвила его талию своими, прижимаясь к нему.
Мой бедный малыш.
Мой бедный, измученный малыш.
Твитч уткнулся лицом в изгиб моей шеи, и от этого движения моя грудь сжалась так сильно, что я едва могла выдержать это. Подняв руку, я любовно погладила его по затылку и поцеловала место под ухом, давая утешение, в котором он нуждался в этот момент.
Я держала его целую минуту, прежде чем он отстранился, выпрямился и сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. И я мягко улыбнулась.
— Эй.
Но он не ответил. Он просто приблизил свое лицо к моему, ища большего утешения в моих губах. И я дала ему это.
Поцелуй был медленным, глубоким и полным извинений, а когда мы отстранились, его глаза казались менее беспокойными и более сосредоточенными. Он был больше похож на себя. И когда он накрыл мой рот во второй раз, смяв мои губы в еще одном сильном поцелуе, прежде чем повернуться и выйти из ванной, я окликнула, чтобы остановить его.
Он замер в дверях, повернувшись и выжидающе глядя на меня.
Не говори этого.
Не говори этого.
Не говори так, Алекса.
— Если ты когда-нибудь еще раз так с ним заговоришь, — я постаралась сохранить мягкость в голосе, — я возьму тебя за яйца.
Ах, яйца. Ты все-таки сказала это.
Твитч долго смотрел на меня, его глаза сверкали, а когда он набросился на меня, я потрясенно пискнула, мое сердце бешено забилось.
Одна сильная рука крепко обняла меня, другая скользнула вниз по моей спине, сжимая мою задницу в его крепкой хватке. Он низко зарычал и нежно укусил меня за мочку уха, прежде чем издать грубое: