Неуловимая коллекция
Шрифт:
– Нет проблем.
– Только - ни слова. Ты ничего не знаешь. Увидел в машине, пьяного. Решил помочь. Он тебя отблагодарит. Особенно, если молчать будешь.
Гошу это устраивало. Еще бы - самому Карабасу услугу оказать! Такая великая честь! И выгода.
Мы пожали друг другу руки, Гоша виновато забрал свой тулуп, и мы расстались большими друзьями.
Проверили Карабаса. Он дрых «с улыбкой на устах». Мы подкатили санки вплотную к крыльцу.
– А дальше как?
– спросил Алешка.
– Кантовать
– Спит, - сказал Алешка, вернувшись.
– Взяли?
– Я кивнул на раскинувшегося на крыльце Карабаса.
– Дружно. На раз-два.
И мы начали переваливать Карабаса с боку на бок. Потом закатили его на шубу и за ворот перетащили через порог, втащили в кабинет и общими усилиями усадили в кресло.
Ему понравилось. Он улыбнулся во сне, откинул голову и захрапел так, что мы испугались - еще бабушку разбудит. Но бабушка нас успокоила - тоже отозвалась из своей комнаты добротным похрапыванием. Будто Карабасу подпевала.
Мы прихватили к креслу его ручки и ножки скотчем, зафиксировали и голову - это мы тоже не раз в кино видели.
– Пойдем чаю попьем?
– предложил Алешка.
– А то я уже устал эту тушу по лесам таскать.
– И по полу, - хмыкнул я.
– Как ты думаешь, что он скажет, когда проснется?
– Описается.
Мы еще похихикали и пошли пить чай. А после чая наступила пора решительных действий.
Глава X
ПЕРЕКРЕСТНЫЙ ДОПРОС
Мы вернулись в «зубодробительный» кабинет. Карабас безмятежно спал, еще не зная, что пришел к нему час расплаты за многие черные дела. Сейчас он на собственной шкуре испытает то, чему подвергал других.
У нас не было никаких сомнений в правоте наших действий. Зло должно быть наказано. Справедливость должна восторжествовать.
Мы достали из шкафчика бабушкины белые халаты и надели их. Нацепили марлевые маски. И если я в этом халате смотрелся еще туда-сюда, то Алешка, утонувший в нем целиком, до самых пяток, да еще со страшными каминными щипцами в руках, выглядел жутковато. Как маленький ангел мести или дьявол, не знаю точно.
– Начнем, пожалуй, - сказал он сурово.
– Приступим, - кивнул я, открыл пузырек с нашатырем, намочил ватку и сунул ее под нос Карабасу.
Тот сморщился, чихнул, начал отворачивать свой нос, а потом открыл глаза. При виде нас они расширились и снова закрылись. Как форточка под ветром.
– Приснится же такое, - проворчал Карабас и опять чихнул. А я опять поднес к его носу ватку с нашатырем.
На этот раз Карабас глаза не закрывал. Долго молча смотрел на нас по очереди. И глаза его будто щелкали: туда-сюда, туда-сюда - как у кошки в бабушкиных ходиках.
– Что это?
– выдавил он наконец из себя глупый вопрос.
– Сейчас узнаешь, -
Лешка тоже не стоял без дела. Он поднял повыше свои клещи и звонко ими клацнул.
Но вот что делать, если Карабас пересилит свой страх и откажется отвечать? Не рвать же ему в самом деле зубы? Это ведь он бандит, а не мы…
С глазами Карабаса творилось что-то невероятное. Одним он косился на мой турбобур, другим - на Алешкины клещи.
– Откройте рот, больной, - деревянным голосом сказал я.
В ответ Карабас изо всех сил сжал свои губы и зубы. Но на это у меня был свой ответ. Я достал из кармана халата тугую бельевую прищепку и нацепил ее на Карабасов носище. Рот тут же открылся.
– Как считаете, коллега, - обратился я к Алешке, как профессор к ассистенту, - сначала просверлим, а потом подергаем, да?
«Коллега» не согласился, у него было свое мнение.
– Чур, я первый, - сказал он и засунул Карабасу в распахнутый рот свои страшные клещи.
Но Карабас, надо отдать ему должное, был деловым человеком. Он сразу все понял, вытолкнул клещи языком и спросил с готовностью:
– Что надо?
– Получилось очень гнусаво из-за прищепки на носу.
Мы не стали ломаться и выпендриваться и требовать невозможного, например, чемодан долларов и самолет до Майами.
– Где оружие?
– спросил я.
– В подвале. Забирайте все. Только уберите это.
– И он показал одним глазом на клещи, другим на бур.
– Или расстреляйте меня.
Интересно - чем? Сосновыми шишками? Или снежками?
– Надо проверить его показания, - сказал я.
– А как?
– спросил Алешка.
– Клещами?
– Сейчас спросим.
– И опять обратился к Карабасу: - В доме охрана есть?
– Нет. Только домработница. Но она в подвал никого не пустит.
Алешка многозначительно пощелкал щипцами.
– Туда есть другой вход, - заторопился наш пленник, - из бани. Она не заперта.
– А дальше?
– В предбаннике поднимите коврик. Под ним люк. Спуститесь, там будет железная дверь с кодовым замком.
– Код?
– Мой год рождения.
Во самоуверенность какая! Будто весь мир должен знать, когда он родился! И я не удержался от подковырки:
– А, знаем, конечно. Одна тысяча восемьсот двенадцатый.
Но Карабасу было не до иронии.
– Вы что! Неужели я так плохо выгляжу?
– Выглядел он и вправду не очень. Пожалуй, Алешка прав, как бы с ним конфуз не случился.
– Шестидесятый год.
– И уточнил: - Двадцатого века, конечно.
– Все, - сказал я.
– Спать, больной. А мы проверим ваши показания. Если что соврали - будем лечить. По полной программе. Без наркоза.