Неуловимая коллекция
Шрифт:
Мы воткнули в него кассету и схватили по наушнику.
…Знакомый голос Карабаса. Воронье карканье. Бой часов…
Вот! Издалека, из глубины комнаты, два голоса:
«- Ща на крышу полезу, добры люди. Там конь загнулся.
– Успеешь, Ваня. Сперва кран почини».
Один голос - визгливый женский - принадлежал домомучительнице. Алешка сразу его опознал. А другой - хриплый мужской… «Добры люди»…
У меня глаза на лоб полезли. У Алешки хохолок на макушке дыбом встал.
– А помнишь, он еще хвалился, что будет катать
– Писать мемуары, - машинально поправил я.
От такой неожиданности у меня в голове все перемешалось. Фролякин, дядя Ваня, добродушный пьяница…
Мне стало его жалко. Но, между прочим, и художника Собакина тоже. Всю жизнь человек собирал свою коллекцию, деньги на нее тратил, дрожал над ней, как Скупой рыцарь. А тут появляется жулик и ее крадет. А у него крадет другой жулик, Фролякин.
А кстати, как ему это удалось?
Ну, допустим, узнал он об этой коллекции случайно. Бродил по дачному поселку, выпрашивал пустые бутылки. Зашел к Карабасу. Вызвался починить краны. Спустился в подвал перекрыть воду, а там… А там, конечно, пошарил по углам - вдруг еще где пыльные бутылки завалялись.
Но как он вытащил оружие из дома? И куда его потом девал? Домой притащил? На себе? Да его бы любой милиционер остановил, для проверки… А может, это вовсе и не он? Просто совпадения такие?
Да, в этой криминальной мозаике оставалось много пустых мест. И чтобы получилась полная картина, нужно их заполнить фактами. А факты где-то добыть.
– А мы бате что обещали?
– напомнил Лешка.
– Мы обещали не связываться с бандитами. А какой же Фролякин бандит?
– Да мы и не лезем в чужие дела, - добавил Алешка.
– Мы просто ищем утерянную коллекцию. Верно?
Мы еще поубеждали друг друга, что ничего плохого делать не собираемся, и решили зайти к Фролякину. Вдруг увидим там коллекцию? Прямо посреди комнаты, на полу. Если только он еще не обменял ее на самый длинный «Мерседес». Впрочем, это вряд ли - у нас во дворе новые машины пока не появлялись.
Только вот нужен повод, чтобы к нему зайти да еще и по квартире пошляться. Папе в таких случаях проще: возьмет у какого-нибудь прокурора какое-нибудь постановление на обыск - и привет. А нам?
– Скажем, чайку попить зашли, - предложил Алешка.
– Он чай не пьет, - возразил я, - только водку.
– Бутылки!
– сообразил он.
– Занесем ему бутылки. Он их начнет считать, а мы в это время все высмотрим.
Это мысль. Но где их взять? Ведь с балкона мы все наши запасы уже ему перетащили. По квартире пройтись? Бесполезно. Тот же Фролякин весь дом регулярно обходит, подчистую гребет.
Вот задачка.
– По обмену жилплощади зайдем, - ляпнул Алешка.
– А что? Скажем, один знакомый парень хочет свою большую квартиру на меньшую поменять. Или наоборот. Хотим посмотреть.
– Опять врать? Не надоело?
– А я уже привык, - безмятежно
В общем, он меня уговорил. Он это умеет. Мама как-то сказала, что Алешка обладает даром убеждения. Это когда он убедил ее, что двойки получать гораздо полезнее, чем пятерки. Когда человек плохо учится, доказывал Алешка, он стремится учиться хорошо. А когда человек хорошо учится, то ему уже стремиться некуда…
Через минуту мы звонили в квартиру Фролякина. Он долго не открывал дверь.
– Коллекцию перепрятывает, - шепнул мне Алешка.
– Вот увидишь.
– Ну?
– спросил заспанный Фролякин, открыв наконец дверь.
– Здрасьте, дядя Ваня, - поздоровались мы.
– Здрасьте, добры люди, - ответил Фролякин и захлопнул дверь. Наверное, подумал, будто мы пришли только для того, чтобы с ним поздороваться.
Мы опять позвонили. И опять:
– Ну?
– Мы вашу квартиру хотим посмотреть, - сказал я.
– Смотрите, - и пропустил нас внутрь.
Вот уж не ожидали, что так просто получится.
Мы вошли и сразу поняли: коллекции здесь нет. Потому что спрятать ее было негде. Фролякин жил в абсолютной пустоте. В комнате у него была только раскладушка, больше похожая на гамак, такая же провислая и дырявая, и один стул, на котором умещалось все имущество хозяина: пиджак - на спинке и книга без обложки - на сиденье. А в кухне была одна плита и две табуретки. На одной он, наверное, сидел, а на другой, наверное, обедал. Когда было чем.
Оставались антресоли. Но дверцы их были распахнуты, будто специально, чтобы показать, что и там ничего нет. Кроме одной сиротливой лыжи.
Фролякин за нами по квартире не ходил. Он сидел на раскладушке, уперев локти в колени, а подбородок в ладони, и вид у него был задумчивый. Я бы даже сказал, мечтательный. И в затуманенных мечтой глазах вспыхивал порой радостный огонек.
– Посмотрели?
– очнулся он.
Мы кивнули.
– Нравится?
Мы помотали головами.
– А то берите, добры люди. Дорого не прошу. Я себе котеш покупаю. На днях. Потому и квартиру продаю.
Мы переглянулись. Еще одна улика. Вдобавок к «мерсу».
– А где котеш, дядь Вань, за городом?
– В Кратове приглядел. За речкой. Я тама краны чинил, понравилось. Дом хороший, воздух кругом. И посуды по дачам навалом.
Во дает Фролякин! Квартиру продает, «Мерседес» покупает, дом приглядел, но и от посуды не отказывается. Бизнесмен.
Мы попрощались и ушли.
– Заходите, если надумаете, - сказал Фролякин и, захлопнув дверь, пошел мечтать дальше о богатой жизни. В «котеше» с «мерсом».
Но где же он прячет коллекцию? И кому собирается ее продать? Мне опять стало его жалко. И даже страшно за него. Это такой «бизнесмен», что и коллекцию у него отберут, и без квартиры он останется. Да еще и в тюрьму угодит. А он ведь незлой человек.