Неуловимая Невеста
Шрифт:
Здесь надо отметить, что Келиан не лукавила: она, и в самом деле, была уверена, что кроме неё и четверых вышеупомянутых о вылазке Фей больше никто не знал. И частично она была права. Изначально именно так и было, но затем, как известно, кое-что пошло не по плану и количество тех, кому стало известно о ночной прогулке младшей дочери лесного короля, возросло экспоненциально.
– Всё это хорошо! Но Кернунн вернулся, а гребанный Вейнар и Фей нет! – стоял Анхельм на своём. Он стиснул кулаки, пытаясь взять себя в руки. – Где они?! – скользнув по бальному зале взглядом требовательно вопросил
– Что значит, где они?! – с вызовом в голосе парировала Келиан и перешла в наступление: – Ваше Высочество, вы на что намекаете? На то, что вы сомневаетесь в порядочности и добродетельности моей сестры?!
Не ожидавший подобного вопроса горный принц отшатнулся, как от пощёчины. Его разыгравшееся воображение мгновенно нарисовало ему картину пребывания Вейнара в одной постели с Фей, и он ещё больше разозлился. Правда, на сей раз он не знал точно на кого. На Вейнара, Фей, Келиан или же на себя самого. Скорее, всё же на себя самого. Решил он.
– Нет. Конечно же, нет, – поспешно заверил он. – Разумеется, я не сомневаюсь в порядочности и добродетельности вашей сестры. Но при этом я очень сомневаюсь в порядочности и добродетельности мерзавца Вейнара! И поверьте, у меня для этого есть все основания! – убежденно проговорил он, неосознанно скользнув при этом пальцами левой руки по нижнему веку левого глаза, в который ему менее чем сутки назад прилетело от подлого приморского принца.
Прикрыв за опахалом веера улыбку, Келиан понимающе кивнула и успокоила.
– Келиан тоже так может. Поэтому, если Вейнар только сунется к ней с непристойными притязаниями, он получит даже не в один глаз, а в оба.
И снова ей удалось лишить горного принца дара речи. Он часто заморгал и, подбирая достойный ответ, принялся, подобно выброшенной на берег рыбе, безмолвно открывать и закрывать рот. В конце концов, так и не придумав, что сказать, он, представил себе как выглядит со стороны и расхохотался.
– А с вами лесными принцессами оказывается не соскучишься! – смеясь заметил он.
– И это вы знакомы ОЧНО лишь с одной из нас! – указав на себя, ослепительно улыбнувшись и подмигнув, парировала Келиан. Вслед за чем добавила уже серьёзным тоном. – Я понимаю, что и вам, и нам трудно доверять друг другу, после того, сколько между нами было подлости, обмана и предательств, – мягко продолжила она. – Но на данный момент у нас общий враг. И верить мне или нет, конечно же, ваше право. Но я знаю своего отца. Он из тех, кто всегда держит своё слово. Даже во вред себе. Я это к тому, что, как по мне, если кто из вас двоих и предаст другого, то это скорее будете вы, чем мой отец. Что же касается Вейнара, то его я почти не знаю, но одно то, что он поставил на кон свою свободу и жизнь ради нашей с сестрами свободы и жизни, говорит мне, что он благородный человек.
Анхельм хотел бы ответить ей на это, что Вейнар просто преследовал какие-то свои цели, но он, хоть умри, не мог придумать какие это были цели. Будь на кону сами принцессы и их приданное, а не их свобода, тогда да. А так…
Выходило, что кроме вечной благодарности лесного короля и его дочерей, Вейнар, и в самом деле, не получал никакой выгоды в случае его победы в турнире. Но при этом терял всё в случае проигрыша.
Само
И влюбленный Вейнар это понял, пришёл Анхельм к выводу, и потому-то и решился на столь самоубийственно широкий жест. Поскольку иначе б не видать ему Фей, как своих ушей.
Раздумывая над тем, что он только что осознал, горный принц медленно покачал головой. На место угасшему гневу пришли глухое раздражение, усталость и… разочарование. Он понимал, что уже проиграл, но не хотел этого признавать.
– Вы правы, Кк.. Вас же Келиан зовут? – уточнил он.
– Да, меня зову Келиан, – улыбнулись ему и слегка поддели: – У вас очень хорошая память, Ваше Высочество.
Оценив подколку, Анхельм, цокнул языком и криво усмехнулся.
– Вы правы, Келиан, на данный момент у нас общий враг и, пока он не разбит, мы с вами, так сказать, в одной упряжке. К тому же я гость лесного короля, поэтому должен вести себя соответственно.
– Гость и союзник, – строго поправила принцесса.
– Гость и союзник, – покладисто повторил принц, впервые с той минуты, когда старшая дочь короля сняла с себя личину младшей сестры, отмечая, насколько хороша собой Келиан.
Её лицо отличалось нежными и выразительными чертами, которые привлекали взгляды, но не кричали о своей красоте. Светлая кожа Келиан была, подобно щелку высочайшего качества, без единого изъяна. Её высокие скулы оттенялись естественным румянцем, светло-русые волосы в свете магических светильников отливали золотом, а подчеркнутые красиво изогнутыми, аккуратными бровями глаза глубокого и чистого ярко-голубого цвета были подобны бездонным глубинам безоблачного полуденного июльского неба. Взгляд старшей дочери лесного короля обладал редкой способностью одновременно успокаивать и вызывать доверие, а её слова проникать в сердце. Что же касается пухлых, четко очерченных губ, то… о них Анхельм приказал себя не думать. Поскольку, по его мнению, думать о губах одной сестры, в то время как вроде как мечтаешь жениться на другой – не прилично!
«Старшей дочери лесного короля должно быть никак не меньше двадцати пяти, – промелькнуло у него в мыслях, – а на вид больше семнадцати не дашь. Оно и понятно, маг воды: проживи она ещё лет сто, все равно будет выглядеть как двадцатилетняя, не старше».
Глава 26
Глава 26
После того, как Вейнар и Фей остались наедине, если, конечно, не брать в расчёт расставленных на расстоянии десяти метров друг от друга постовых, ими вдруг овладела странная робость. По причине чего несмотря на то, что оба многое хотели бы сказать друг другу, идя по пустынному, наполненному эхом их шагов холлу древнего замка они какое-то время молчали. Но молчали так выразительно, что повисшая между ними тишина казалась почти осязаемо насыщенной невысказанными чувствами и ощущаемыми ими эмоциями.