Неуязвимый (в сокращении)
Шрифт:
Сразу после первой ночи в лагерь пришел, проникнув сквозь кордон повстанцев, кенийский солдат, принесший на себе израненного товарища. Повстанцы, понятное дело, установили оцепление, с тем чтобы не выпустить никого из лагеря. О том, что кто-то попытается проникнуть в него, они не подумали. Пришедший, сержант Стивен Нямоханга, состоял во взводе, атакованном в лагере РДР. Командир взвода приказал своим подчиненным пробиться и скрыться в джунглях. Однако, когда их позиции в лагере были захвачены, сержант сделал отважный выбор и остался со своим раненым товарищем, капралом. У того было прострелено бедро, да еще и руку ему почти оторвало взрывом гранаты.
Оба остались в живых. При виде подобного героизма все мы решили, что не сдадимся без боя.
В первые два дня осады повстанцы буйствовали, мародерствовали, насиловали и грабили. Даже слышать все это было тяжело, а сознавать, что ты не можешь этому воспрепятствовать, — и того хуже. Повстанцы использовали акты насилия как приманку, стараясь выманить нас из лагеря. Крики их жертв продолжались обычно всю ночь, по временам обрываясь выстрелом. Некоторые из кенийцев успели завязать отношения с местными женщинами, и им, надо думать, было особенно тяжко слышать эти отчаянные — и приводящие в отчаяние — вопли.
Я считал, что бушевавшая вокруг анархия способна стать отвлекающим моментом, который поможет нам при попытке к бегству. Я запросил у штаб-квартиры разрешения попробовать прорваться сквозь оцепление повстанцев, однако не получил его. Моим непосредственным начальником в ставке ООН был полковник Питер Баббингтон, обладатель Военного креста. Жесткий, серьезный человек, он получил эту награду, командуя ротой во время Фолклендской войны. Я знал, что он способен, не обинуясь, принимать крутые решения. Однажды, пока я разговаривал с ним по спутниковому телефону, началась атака, и мне показалось, что повстанцы вот-вот ворвутся в лагерь. Придя в отчаяние, я спросил у него, что мне делать.
— Держать позицию и сражаться! — твердо ответил он.
— Но, сэр, у нас нет никакого оружия, — проскулил я.
— Все равно — держитесь и сражайтесь, — приказал он.
Я понимал: если полковник приказывает нам оставаться на месте, у него есть на то причины. В это время предпринимались огромные дипломатические усилия. Президент Каббах, главы других западноафриканских государств и даже Генеральный Секретарь ООН Кофи Аннан оказывали на Фодея Санко сильное давление, с тем чтобы он остановил своих людей. Санко отказывался признавать, что ОРФ ведет себя вопреки договоренностям, а относительно сообщений ООН о пострадавших и заложниках говорил, что это правительственная пропаганда. Мы приходили в отчаяние, слушая трансляцию этих заявлений по Би-би-си, однако ничего поделать не могли.
Пока дипломаты пытались как-то смягчить ситуацию, к нам выслали батальон замбийских солдат ООН, который должен был снять осаду. Приказы, данные батальону, отличались неопределенностью, вооружен он был скудно. На бумаге это подразделение — пятьсот солдат и двадцать пять бронированных машин — выглядело сильным и хорошо вооруженным. Однако ОРФ научился за годы гражданской войны устраивать засады на бронированные колонны. Дорога в Макени была узкой, по обеим сторонам джунгли, так что заметить впереди колонны врага можно лишь из головной машины. В итоге огневая мощь колонны сводилась к огневой мощи одной машины. А чтобы еще ухудшить положение замбийцев, им выделили никуда не годные средства связи.
Мы узнавали о продвижении замбийцев, слушая переговоры по сети ооновской связи. Сеть
В конце концов замбийцы остановились у деревни Макот, что в двадцати километрах к западу от Макени, и сообщили, что ведут переговоры с командиром блокпоста. Повстанцы заявили, что все случившееся было следствием «взаимонепонимания», и пригласили командира замбийцев и его эскорт приехать в Макени, чтобы обсудить «соглашение» с тамошним командованием. Повстанцы вежливо попросили замбийцев послать лишь небольшое число людей, «чтобы не пугать местных жителей».
Мы слышали, как машины замбийцев проезжают мимо наших позиций, кричали, чтобы предупредить их, но шум моторов не позволил им нас услышать. Мы пытались связаться с ними по радио, однако замбийцы включали свои рации, лишь когда их машины останавливались.
Что случилось затем, мы узнали лишь несколько недель спустя. Командир замбийцев и три его бронированные машины въехали в расположение штаба повстанцев, ворота за ними закрылись. Внезапно из соседних зданий выскочило множество повстанцев. Замбийцев вытащили из машин, раздели и связали.
В основном же конвое второй по старшинству офицер решил по прошествии трех часов направить в Макени разведгруппу. Как и прежде, повстанцы готовы были помочь замбийцам при одном лишь условии — группа должна быть небольшой. Мы услышали гул новых бронированных машин и решили предупредить их. Взяв с собой группу кенийцев, мы выскочили из лагеря и побежали к дороге. Я уж было начал махать руками, чтобы конвой остановился, но тут заметил, что головная машина набита повстанцами. Замбийцев нигде видно не было. Пришлось спешно вернуться в лагерь.
В основной колонне замбийцев о происходящем ничего не знали. Они лишились командира, его заместителя и всех своих раций и потому оставались на месте. ОРФ пытался заставить командира замбийцев подписать приказ, согласно которому его людям следовало продвигаться к Макени небольшими группами. Поначалу тот отказывался сделать это, даже под пытками. Тогда повстанцы привели одного из замбийских солдат и содрали с него кожу, с живого. И командир приказ подписал.
Повстанцы доставили приказ в колонну замбийцев. Вся колонна разбилась на небольшие группы, которые и выступили на Макени. И все они попали в засаду.
Мы наблюдали из лагеря, как мимо нас проходит один нагруженный пленными замбийцами грузовик за другим. Теперь мы были предоставлены сами себе.
Печально, однако ОРФ удалось в тот раз обмануть некоторые из частей ООН. Повстанцы, переодевшиеся в замбийскую форму и ехавшие в замбийских машинах, устремились к Фритауну. Их беспрепятственно пропускали на блокпостах ООН, так что они, застав врасплох подразделения ООН, брали солдат в плен или убивали. Из-за ненадежности связи предупредить все передовые посты вовремя не удалось, и части нигерийцев, стоявшие к западу от нас, потеряли таким образом несколько своих позиций.