Неверная

Романовская Кира

— Ты всегда занят. Я привык. — пробурчал Дима, краснея до кончиков ушей.

— Сынок, какая у тебя основная обязанность и ответственность?

— Ходить в школу и хорошо себя вести.

— А ещё помогать маме и защищать Котика и Соню, чистить зубы и мыться перед сном, ухаживать за Кузей и котятами, убираться в комнате, убирать тарелку после еды со стола. Это я ещё кучу всего забыл… А какие обязанности у меня?

— Зарабатывать деньги. — пробурчал в ответ Дима.

— Не только, и поверь, их гораздо больше,

чем у тебя и они намного сложнее. Я мужчина, глава своей семьи, у меня ответственность за всех в этом доме, даже за тех, кто здесь работает. Поэтому, да, я бываю часто занят.

— Когда мама приехала, я думал, что всё будет как раньше, но стало только хуже. — дрожащим голоском сказал Дима. — Она всегда занята Котиком и Соней, а они ведь даже не её дети, я её ребенок! И ты больше с Соней проводишь времени, чем со мной! Никто на меня не обращает внимания. Почему?!

— Они просто маленькие и требуют больше внимания, вот и всё. Это не значит, что тебя любят меньше, слышишь? Зато у тебя больше времени заниматься своими делами. Больше свободы, они и шагу без Иды ступить не могут. Понимаешь?

— Понимаю.

— Мы будем проводить времени больше, я тебе обещаю, чуть позже, когда закончу все дела.

— Мне понравилось только с тобой гулять, когда собачек ходили смотреть, и на море понравилось, мы столько всего вместе делали, на рыбалку ходили, плавали, лягушек пускали…

Влад не выдержал и схватив сына за руки, рывком притянул к себе, крепко обнимая. Вот оно детское счастье — не модные гаджеты, куча игрушек, собаки и кошки, а просто время, проведенное рядом с родителями. Это всё, что им нужно, так просто для их маленького мира, и так сложно для погрязшего в делах взрослого.

— Мне тоже очень понравилось, я был очень счастлив. Я люблю тебя, сынок. Слышишь? — тихо сказал Влад, гладя его темным густым волосам матери, чувствуя как Димка всхлипывает в его шею. — И у нас будет ещё много таких дней, я всегда буду с тобой, когда буду нужен.

— Обещаешь?

— Обещаю.

Успокоив ребенка после первой истерики, Влад мысленно приготовился ко второй. Тщательно взвешивая на весах боли каждое слово, Влад объяснил, почему мама не жила с ними три года. Он полностью взял за это ответственность на себя, его обманули, он обидел маму, запугал, она ушла и не вернулась обратно, потому что боялась. Дима стойко принял эту новость, примерно этого он и ожидал, истерики не случилось.

— Мне так было стыдно, что я наделал, что потерял маму и не мог её найти, поэтому я так мало проводил с тобой времени. Когда взрослым стыдно, они предпочитают бежать от сложных проблем, а не решать их, только это приводит к еще большим проблемам, сынок. Прости меня, мне стыдно было перед тобой.

— А перед мамой?

— И перед ней.

— Она на тебя злится.

— Я знаю. — горько усмехнулся Влад, качая

головой. — И будет ещё долго, если не всю жизнь.

— А ты просил прощения?

— Просил, сто раз, иногда этого недостаточно.

— А говорил, что больше так не будешь?

— Говорил. — нахмурился Влад. — Вроде бы…

«Может вот чего всё это время ждала Ида, чтобы простить? Чтобы я сказал, что этого больше не повторится?» — раздумывал Влад над словами ребенка.

— Есть ещё кое что, насчет Сони и Котика. — приступил Влад к заключительной части своего выступления в роли заботливого отца.

*****

Тем временем Ида кое как сдерживала рыдания, чтобы поговорить со своей кудряшкой.

— Сонечка, ты ведь помнишь, что я всегда-всегда была с тобой? Мы всегда были вместе. — дрожащим голоском сказала Ида, обнимая свою девочку, которая сидела у неё на коленях.

— Конечно, Идочка, моя любимая. Мы всегда везде были вместе. — поддакнула девочка, целуя её в щеку и мотая ножками. — Я и ты, бабушка ещё с нами была, а теперь отдельно. Скучаю так по ней.

— Она скоро приедет, я её в гости позвала. — улыбнулась Ида и собралась с силами. — А ты знаешь, что когда ты родилась, в первые секундочки, я тоже была с тобой?

— Да??? — вытаращила глазки Соня. — Ты видела как я рожалась?

— Да.

— А ты видела мою маму? — после минутной паузы и раскладывания маленьких мыслей по полочкам выдала девочка.

— Сонечка… Я и есть твоя мама. — всхлипнула Ида. — Ты девять месяцев жила у меня в животике, а потом… ты родилась. Я тебя родила. Ты была такая красненькая, сморщенная, без волосиков.

Ида уже обливалась слезами, пока удивленная Соня переваривала своим маленьким мозгом, что сказала её няня.

— Мама? Ты моя мамочка? — охнула девочка. — Я твоя доченька?

— Д-да, ты моя доченька.

— МАМОЧКА! МАМОЧКА, МОЯ ЛЮБИМАЯ! — заорала Соня, обнимая Иду за шею. — У меня есть мама! Как хорошо, что ты моя мама, а не какая-то другая тетенька! Мамочка!

Сотрясаясь от рыданий, Ида обнимала свою малышку, чувствуя, как та вытирает ей слезы маленькими ладошками. Они сидели обнявшись несколько минут, пока Ида немного не успокоилась.

— А почему ты мне не говорила, что ты моя мама? — задала взрослый вопрос Соня.

— Так было нужно, милая. Помнишь, вы с дядей Владом играли в шампиньёнов? Вот и мы с тобой так и играли. Так было нужно, а теперь можно не играть. — облегченно вздохнула Ида, у которой будто развязался тугой узел в груди после трех лет, что он сдавливал ее сердце. — Я твоя мама, а ты моя доченька. Дима твой старший брат, Котик младший.

— Ты тоже родила Котика? — вытаращила глаза Соня.

— Да, но мне пришлось отдать его в другую семью. — тихо сказала Ида. — Так было нужно, Соня, а теперь мы можем быть все вместе.