Невероятное происшествие в цыганском таборе
Шрифт:
— Он нам ее показывал. Громадная, можно лошади скормить.
Дверь отворилась, и доктор Фратер просунул голову внутрь.
— Хотел вам сообщить, что я закончил с телом и вернул его цыганам. Они возвращаются в свой лагерь.
Я обернулся к Терес.
— Вы останетесь с ними?
Она подняла голову, сдувая волосы с глаз.
— Я не уверена.
В этот миг она выглядела очень юной.
— Вы говорите, что сбежали из дома. Вам ведь не двадцать два, верно? Двадцатидвухлетние девушки из дома не сбегают.
—
— Черт! — воскликнул шериф Ленс и вскочил на ноги. — И вы жили в цыганском таборе с мужчиной на тридцать лет старше? Я заключаю вас под арест, пока не доставлю вас к родителям!
Авель Фратер все еще стоял в дверном проеме.
— Что мне им ответить?
— Она задержана для допроса, — отвечал шериф. — Больше ничего не говорите.
Я подошел к окну и наблюдал, как цыганские мужчины взвалили тело Монтаны на носилки и двинулись назад, туда, откуда пришли.
— Надеюсь, мы не зря отдали им труп, — сказал я. — Мы же так и не знаем, как его убили.
— Пулей в сердце, — ответил шериф Ленс. — Этого достаточно для Фратера и для меня. Я велел ему избавиться от тела, чтобы только их отвадить.
Я пошел искать доктора Сигера и нашел его у входных дверей наблюдающим за процессией цыган.
— Слава Богу, что они ушли, Сэм. Хоть бы и не возвращались никогда, на моем веку хватит.
— Возможно, вы сможете ответить на один мой вопрос?
— Естественно. В чем дело?
— Эти желатиновые капсулы, в которые помещают лекарства, — возможно поместить в такую капсулу пулю, чтобы человек ее проглотил и даже не заметил этого?
— Естественно, но пуля тогда просто пройдет сквозь желудок и окажется в кишечнике. До сердца ей так не добраться никак.
— Я понимаю. Просто я обдумываю варианты. Может, так: старая пуля оставалась в теле много лет, прямо возле сердца, и наконец убила человека, от сокращения мышц при страхе попав в сердце?
— Такое возможно, но не в этом случае, Сэм. Фратер показал мне тело, прежде чем зашил Монтану. Несомненно, пуля была выпущена в тело. Повреждения слишком свежие и обширные для вызванных старой раной. Кроме того, единственный шрам находился у него на руке.
— Я знаю. Не обращайте на меня внимания. Я просто отбрасываю все невозможное.
— Чтобы то, что останется, каким бы неправдоподобным оно не казалось, было истиной? — улыбнулся Сигер.
— В этом вся беда — не остается вообще ничего! Понять бы, что за щепку я…
— Док! Помогите!
Мы обернулись и увидели шерифа Ленса, приближающегося к нам с разбитым носом.
— Что стряслось? — спросил я, подбегая к нему.
— Он меня ударил по лицу и забрал девчонку! Они бежали через черный ход.
— Кто вас ударил?
— Один из их цыган! Она назвала его Стивом.
* * *
Было глубоко за полдень, уже начинало темнеть, когда мы с шерифом, которому я помог остановить кровотечение,
— Достаньте мне их из-под земли к завтрашнему утру, — сказа ему шериф Ленс, — или я арестую всех и каждого в этом лагере!
Роман только улыбнулся.
— Вы полагаете, вам по силам сделать это?
— Естественно, я так и сделаю! Я приведу с собой подкрепление из полиции штата!
— Цыгане могут испариться в ночи.
— Только попробуйте! Я требую девчонку обратно, и Стива тоже, за нападение на меня!
Остальные цыгане смотрели на нас молча, когда мы возвращались к машине. Несколько мужчин и мальчиков уже начинали собирать дрова для зимних костров, согревающих морозной январской ночью.
— Я не блефую, Сэм, — сказал мне шериф. — Я вызову полицию штата. — Он завел машину и поехал обратно в город.
— Роман намекает, что к утру их здесь уже не будет.
— Они не сдвинутся с места, пока у меня в руках не будет девчонки и Стива! Даже если мне самому придется следить за табором всю ночь!
Я видел, в каком он гневе из-за коварного нападения. Шериф позвонил в полицию штата и потребовал прислать ему три автомобиля к утру, чтобы окружить цыган. Потом он позвонил своим заместителям и велел им тоже подготовиться.
Я позвонил Эйприл и узнал, что у меня появился новый пациент, к которому нужно заехать по дороге. Проезжая мимо участка Хаскинсов, я бросил взгляд на силуэты повозок, освещаемых цыганскими кострами. Похоже, все улеглись спать. Ленс с одним из своих заместителей припарковался у дороги с отличным видом на табор. Я пожелал им спокойной ночи и отправился своей дорогой.
Я всегда вставал рано, и на следующее утро проснулся около пяти часов. Мысли о цыганском таборе вертелись в моей голове, и хотя солнце должно было взойти лишь через пару часов, я решил одеться и съездить на участок Хаскинсов. Я не хотел, чтобы шериф Ленс или цыгане выкинули что-нибудь необдуманное.
Быстро проглотив тост и чашку кофе, я направился к машине, слегка поеживаясь от утренней прохлады. Мне понадобилось десять минут на дорогу к старой ферме, и я увидел автомобиль шерифа в том же месте, где я его оставил. Машина из полиции штата стояла возле дороги в футах двадцати поодаль. Я постучал по стеклу и открыл дверь.
— Не спится, шериф?
— А, это вы, Сэм? Я надеялся, штат прислал еще людей. Вот-вот станет светло, и я хочу немедленно начать действовать.
— Вы не спали всю ночь?
— Всю ночь, — подтвердил его заместитель. — Шериф не хочет, чтобы хоть кто-то ускользнул.
Я посмотрел в темноте на лагерь, подумав, не горят ли еще костры. Но завесу ночи не пронзал никакой свет. Перед нами на дороге появились фары, и я увидел еще одну машину из полиции штата. Шериф Ленс вышел поприветствовать их.