Невероятные приключения Марека Пегуса
Шрифт:
— Вы меня знаете?
Ипполлит Квасс рассмеялся.
— Я не был бы Ипполлитом Квассом, если бы не слышал о тебе, мой мальчик. Ты живешь… Нет, этого я не скажу при таком негодяе, — повернулся он к Хризостому. Хилому. — Как это случилось, что ты… нет, это… невозможно… ты возвращаешь мне жизнь, мой мальчик! — Ипполлит Квасс отбросил одеяло в угол и, раскрасневшись, смотрел на Теодора. — Подожди, мальчик… может быть, ты настолько гениален, что добыл ключ от этой клетки?
— Добыл. — Теодор вынул из кармана связку ключей.
— Я редко чему-нибудь удивляюсь,
— Сначала мы вас выпустим.
Теодор начал примерять ключи к замку.
— Ключ с четырьмя большими зубчиками и тремя поменьше, — объяснял сыщик, — вот этот, совершенно верно, мой мальчик.
Минуту спустя Ипполлит Квасс горячо обнимал ребят. Внезапно взгляд его упал на горшок с супом, который держал Пикколо.
— И об этом позаботились, молодцы. Браво! — Он с радостным воплем вырвал горшок из рук мальчика.
Бедняга должно быть, страшно проголодался.
— Что вы делаете? Стойте! — испуганно крикнул Теодор. — Не прикасайтесь к этому супу! Этот суп заправлен таблетками верококо…
Но Ипполлит Квасс не слышал. Сунув нос в горшок, он принялся жадно хлебать остывший суп.
— Не ешьте этот суп, — крикнул Теодор, — вам нельзя его есть! Мы отобрали его у Боцмана! Боцман…
— У Боцмана! — воскликнул Квасс, — Теофиль Боцман здесь?
На лбу у него выступили капли пота, а руки покрылись гусиной кожей.
— Вы вспотели…
— Да, при одной лишь мысли, что Боцман должен был меня кормить! Это одна из самых свирепых и грубых бестий, каких только знает уголовный мир. Где он?
— Оглушенный и связанный, лежит в мусорном ящике посредине третьего коридора.
Сыщик облегченно вздохнул, но еще с минуту обмахивался платочком.
— Я очень беспокоюсь за вас, пан Ипполлит, — встревоженно сказал Теодор. — Вы сразу набросились на этот суп, а он заправлен таблетками веракоко.
— Веракоко? — поднял брови Квасс.
— Вы знаете это средство?
— Веракоко, Езус Мария! — побелевшими губами повторил сыщик. — Вы пришли вовремя. До сих пор я всеми силами сопротивлялся и не ел подозрительных продуктов, а теперь так изголодался и ослабел, что наверняка съел бы этот суп.
— Даже если бы вы не захотели, Теофиль Боцман вас заставил бы, — сказал Теодор.
— А вы не слишком много съели? — Пикколо с испугом смотрел, сколько же супа осталось.
— К счастью, нет, — прошептал сыщик. — Веракоко в гороховом растворе действует только после семи ложек, а я съел примерно пять. Мне угрожает лишь некоторая болтливость, но я постараюсь сдержаться. Но мы тут беседуем, а главное еще не сделано. Дорога каждая секунда. Нужно освободить Марека. Я обещал это себе, родителям и друзьям несчастного мальчика. Давайте проведем небольшое совещание.
Глава XII
— Итак,
— Какие тут могут быть сомнения, это яснее ясного. Теперь я знаю все, кроме местонахождения похищенного мальчика. Ты, наверное, догадываешься, с чего все началось?
— Это нетрудно сообразить, — сказал Теодор. — Для переправки украденных ценностей в притон банда Альберта Фляша пользовалась услугами мальчиков со школьными ранцами. Ранцы ребят имели двойное дно или, вернее, особые тайники для драгоценностей. С виду же ранцы были самые обычные.
— Совершенно верно, — подхватил Ипполлит Квасс, — таким образом, этот своеобразный транспорт в течение довольно продолжительного времени действовал безотказно. Ребят, доставлявших в ранцах драгоценности, называли в банде «осликами». Одним из таких «осликов» и был сын Хризостома Хилого. Так, кажется, прозвали этого бандита.
— Вот этого? — вмешался в разговор Пикколо, указывая на связанного Хилого.
Квасс кивнул головой.
— Посмотрим, однако, как развернулись дальнейшие события. Жаба пожирает комара, но сама, в свою очередь, становится жертвой змеи. Такой змеей для Альберта Фляша оказался Венчислав Неприметный, один из самых интеллигентных и самых опасных преступников Варшавы. С некоторых пор спокойствие Альберта Фляша было нарушено известиями о регулярном ограблении «осликов». Случаи ограбления повторялись все чаще и чаще. Это были проделки Венчислава Неприметного, который, разгадав тайну «осликов», решил на этом деле поживиться. Предприятие доходное и сравнительно безопасное. Альберт Фляш пытался организовывать засады на Венчислава Неприметного и даже назначил награду за его голову, но Венчислав Неприметный был неуловим.
Однажды Венчислав Неприметный подкараулил Ваца — сына Хризостома Хилого — и ждал только удобной минуты, чтобы отобрать у него ранец. Вац заметил опасность и пустился наутек. Добежав до сквера Ворцелла, он решил, что обманул преследователя, и сел на скамейку, чтобы немного отдышаться. На той же скамейке сидел Марек Пегус. У Марека был точно такой же ранец, как у Ваца. Заметив преследователя, Вац снова бросился бежать, но впопыхах перепутал ранцы. По ошибке он схватил ранец Марека, а свой оставил на скамейке. Марек, конечно, ничего не заметил, но Венчислав Неприметный, зорко следивший за всем происходящим из-за кустов, сразу обратил на это внимание.
Отсюда его внезапный интерес к Мареку. Преступник бросился за ним, чтобы отобрать ранец. На улице это оказалось невозможным. Тогда он решил следовать за Мареком до самого дома, чтобы узнать, где тот живет.
Ночью он прокрался в квартиру Пегусов, открыл тайник в ранце и забрал драгоценности.
На следующий день Хризостом Хилый установил, что Вац перепутал ранцы. В ранце Марека Пегуса он нашел его дневник, из которого узнал, в какой школе он учится и как его зовут. На следующий день он подстерег мальчика возле школы и отобрал у него ранец.