Невеста „1-го Апреля“
Шрифт:
„Завтра, в понедельник, я буду находиться от четырех до шести часов в охотничьем павильоне у перекрестка Круа-Пьерр. Если бы, вы и Мишель направили вашу прогулку в эту сторону, это было бы большим счастьем для несчастливца, который вас уверяет здесь, дорогая добрая фея, в самой благоговейной и самой безграничной преданности.
Ваш друг Поль“.
— Бедный Поль! — прошептала Сюзанна.
Это восклицание обозначало также: „бедная Сюзанна“! Нужно было с вашей просьбой обратиться к графине Вронской, Поль. Красноречие хорошеньких глазок, которым вы
Мишель совсем не думает прогуливаться со своей невестой…
Бедный, бедный Поль!
Эта мысль не надолго заняла молодую девушку. Роман Поля Рео и Симоны Шазе казался ей в этот час почти таким же банальным, почти так же мало достойным остановить ее внимание, как и желтый томик, принесенный из Прекруа. Только один роман существовал на свете, начавшийся в известный день марта очень поэтично, под синеватым лучом готического окна, в двух шагах от таинственной могилы одного крестоносца.
Мисс Северн остерегалась довериться или пожаловаться своей кузине, которая, вся отдавшись радости свидания с Май Бетюн, не думала более задавать ей вопросы. Перед обедом г-н Фовель, только что вошедший с Мишелем, заметил совсем громко, что Сюзанна бледна, и молодая девушка почувствовала в эту минуту, что взгляд ее жениха остановился на ней. Она весело ответила, что чувствует себя чудесно и что прогулка окончательно вернула ей прежнюю бодрость.
Мишель, казалось, забыл вчерашний спор. Он протянул руку Сюзи, как обыкновенно, даже обращаясь к ней с несколькими словами. Что обозначала эта манера? То, что он ездил в Барбизон, или то, что он отказался видеть Фаустину?
Сюзанна охотно бы последила за своим женихом, чтобы прочитать в глубине его темных зрачков тайное отражение его мыслей. Но она не осмеливалась пристально смотреть на Мишеля, как не смела, да и не хотела к тому же, его расспрашивать.
Сидя подле Колетты, она вновь взялась за свою книгу, и все время напрасно пробуя поймать в разговоре Роберта и молодого человека хоть одно слово, которое могло бы дать ей какое-нибудь указание, она притворялась совершенно равнодушной. Однако это напряженное состояние целого дня ее ужасно ослабило; теперь спокойствие Мишеля ее выводило из себя. Несколько раз он расспрашивал Колетту о визите к Бетюнам, но он не сделал никакого намека о своем собственном времяпрепровождении в продолжение этого долгого, этого бесконечного дня.
По правде сказать, Мишелю, несмотря на его великодушное в данный момент настроение, тяжело было бы признаться в том, что его гордость рассматривала, как известное отступление перед противником.
Письмо, написанное у Дарана графине Вронской, — образцовое произведение почтительной вежливости и почти дружеское, где встречались как бы непредумышленно вещи на самом деле вполне взвешенные, — доставило бы Сюзи наслаждение триумфа, а Мишель не думал, чтобы Сюзи этого заслуживала. Он решил оставить молодую девушку в полной неизвестности, не говорить ни о письме, ни о графине Вронской, ни о Даране; он остался тверд в своем решении, но по понятной человеческой непоследовательности досадовал на свою невесту, что она держалась в этот вечер так же естественно с
Действительно, во вчерашнем гневе… был только гнев. Мишель готов был заплакать от досады… и он удваивал любезность и непроницаемость.
Сюзи было более невмоготу, у нее являлось желание закричать:
— Видели ли вы эту женщину? я хочу это знать, скажите мне это, скажите скорее! Какова бы ни была правда, я ее предпочитаю этому мучительному неведению!
И она продолжала на него смотреть, между тем как он разговаривал, играя машинально конвертом письма Поля Рео. Но напрасно. Он говорил о Понмори, о Столичном Учетном банке, о бирже… Наверно он видел Фаустину. У него был счастливый вид, по крайней мере так полагала Сюзи. Что произошло между ними? Во всяком случае, что ему было до того, что он причинил ей столько беспокойства! Ах! злой человек!
Когда раздражение Сюзанны дошло до глухого бешенства, сдерживаемого, но готового ежеминутно разразиться, в ее уме мелькнула идея, нелепая идея, разыграть комедию, и легкая улыбка полуоткрыла ее сжатые губы.
Быстрым движением она схватила конверт, который Мишель держал довольно слабо, и вырвала его у него из рук. Удивленный, он взглянул на молодую девушку; тогда она опустила глаза немного смущенная и сказала очень быстро:
— Прошу извинения, это беспрерывное движение вашей руки меня раздражало.
Но Мишель все еще смотрел на нее, мало убежденный, стараясь также рассмотреть конверт, скрываемый ею.
— Вы получили это письмо сегодня вечером? — не мог он удержаться, чтобы не спросить.
— Конечно, разве вы этого не заметили?
— Нет.
— От кого? — спросила рассеянно Колетта.
— От этой портнихи из Мерана, которая, знаешь, шила мое голубое платье.
Куда девалась прежняя неподкупная искренность? Письмо от швеи, действительно, пришло в одно время с письмом Поля.
— А! — сказала Колетта.
Сюзи торопливо разорвала конверт, взятый ею, спрятала клочки бумаги в карман и склонилась над книгой.
Мишель продолжал спорь с г-м Фовелем, но цель мисс Северн была, должно быть, достигнута: все еще продолжая говорить об акциях, о биржевых вестях, об Учетном Банке, Мишель смотрел на нее от времени до времени, украдкой, за вечер довольно много раз.
Мишель, пораженный быстротой, с какой был схвачен и разорван конверт, несомненно смутно встревожился; может быть даже, он вспоминал, что ему говорила накануне Сюзи? Тем лучше! Он будет думать об этом конверте, будет страдать, оскорбленный в своем великолепном мужском тщеславии и воображая невесть что. И уже Сюзи в мягкосердечии своем намеревалась, при случае, растравить маленькую, нанесенную ею, как она надеялась, рану.
— Я бы хотела быть уверенной, что он плохо спит! — говорила она себе несколько раз в течение ночи, сама очень плохо проводя ночь.
Затем, подумавши, она говорила: „я убеждена, если он не спит, он думает об этой женщине“.
На следующий день, когда она снова увидела Мишеля, завтракавшего в Кастельфлоре, она почувствовала себя жестокой. ее план был готов.
Она пойдет одна в павильон Круа-Пьер. Она воспользуется свиданием с Полем для того, чтобы разыграть тайну и встревожить Мишеля.