Невеста берсерка
Шрифт:
Свальд блеснул зубами.
— Как я понимаю, так он и стал хирдманом? Значит, ты уже расплатился.
— Остынь, сын, — хмуро посоветовал Огер со своей стороны стола. — Всех девок не перещупаешь.
— Но истинный воин должен к этому стремиться, — мечтательно сказал Свальд. — Белая Лань Рагнхильд. Она прекрасна вся, от улыбки до кончиков волос. Харальд, а ты сам не…
— Пей свой эль, Свальд, и молчи, — буркнул Харальд. — Вон, Убби уже посматривает в твою сторону.
Он окинул взглядом зал. Три четверти лавок успели заполниться. Можно
Сегодня ночью, подумал Харальд, стены Йорингарда будут охраняться кое-как. С другой стороны, по крепости всю ночь будут бродить подвыпившие викинги. Собираться у костров, рассказывать друг другу байки и истории.
Жаль, что Кейлев, пришедший из Хааленсваге только сегодня и сразу же занявшийся одним делом, пока что не пришел. Но здравниц будет много, он еще успеет выпить со всеми.
Харальд встал. Вскинул чашу, дождался, пока голоса в зале затихнут — и все поднимутся. Скрипнув стулом, рядом встала девчонка. Поверхность эля в чаше, которую она держала неловко, двумя руками, дрожала.
Он оглядел воинов, произнес первые слова первой здравницы — как и положено хозяину пира:
— За те два хирда, что были со мной в ту ночь в Йорингарде. И победили вместе со мной.
Зал заревел. Харальд осушил чашу в два глотка, заявил:
— Пейте, ешьте, и пусть никто не скажет, что ярл Харальд не чтит тех, кто ходит под его рукой. Тех, кто сражался за него.
Воины опять заорали, по рядам торопливо побежали рабыни, наполняя чаши.
И тут в зал вошел Кейлев. Поймал взгляд своего ярла, кивнул — и зашагал к столу, стоявшему по левую сторону от Харальда, вплотную к возвышению. Сел рядом со Свейном и Бъерном…
Стоя с чашей в руках, Забава с дрожью подумала — неужели всю выпить придется?
Она отыскала взглядом Рагнхильд, сидевшую неподалеку. Смотрела на нее не отрываясь, пока подносила к губам свою чашу…
Беловолосая красавица напиток только пригубила. Здоровяк рядом с ней осушил чашу до дна.
Значит, мужикам тут положено одно, а бабам другое, решила Забава. И глотнула горько-кислую жидкость. В животе сразу потеплело.
На нее смотрели со всех сторон. Кто с любопытством, а кто и с прищуром, изучающе.
Ну и пусть смотрят, мелькнула у нее мысль. Она вдруг ощутила странный покой — и опустилась вниз, на сиденье, вслед за Харальдом. Вцепилась в подлокотники тяжелого деревянного стула, подтаскивая его поближе к столу. Вставая, пришлось отодвинуть…
Своровавший ее ярл неожиданно закинул руку назад, надавил на короткую спинку стула. Ножки скрипнули по полу, Забаву разом притиснуло к столешнице. Харальд глянул молча — но не на Забаву, а на того ярла.
Злости в его взгляде вроде бы не было, подумала она, успокаивая себя.
И дальше делала все молча, глядя или перед собой, или на стол. Отламывала хлеб, сыр, жевала, не чувствуя вкуса. Еще два раза послушно вставала, когда провозглашали здравницы.
Замерла Забава
Ну не руками же брать такой кусище, подумала Забава с испугом. А отщипнуть, как от хлеба, не удастся.
Харальд, продолжая разговаривать со стариком, сидевшим справа, положил рядом с ее тарелкой свой кинжал. Убрал руку.
Забава осторожно взялась за рукоять. Вспомнила, как ела Рагнхильд. Снова посмотрела на нее, напомнила себе — щипать, а не есть. Потянулась, чтобы нарезать тонкую полоску…
Лезвие скрипнуло по тарелке, жесткое мясо не желало разрезаться. Следовало бы его придержать — но не рукой же, у всех на глазах? Хотя мужики за столами так и делали…
Забава, чувствуя, как по щекам ползет предательский румянец, отложила клинок. Взяла чашу, глотнула.
И ярл, что украл ее когда-то, пришел на помощь. Протянул руку над тарелкой, быстро взял отложенный кинжал, напластал мясо на куски, орудуя сразу двумя клинками — своим и Харальда.
Насмешливо улыбнулся и вернул кинжал на место.
Харальд даже не посмотрел в их сторону, занятый беседой со стариком.
Гляди-ка, брат Харальда приглядывает за его девкой, подумала Рагнхильд, улыбаясь Убби. Нет, конечно, это простая любезность, и даже не по отношению к девке — по отношению к брату. К тому же она видела, как этот ярл, Свальд Огерсон, смотрел на нее…
Но это стоит запомнить и учесть.
Ярл Турле, оправившись от своей ярости при виде Забавы, начал рассказывать Харальду о Веллинхеле — крепости Гудрема, где ему довелось когда-то побывать.
Харальд слушал, задавая короткие вопросы. Потом неугомонный Свальд спросил:
— Слушай, а как тебе понравилась другая девка? Та, темноволосая?
Турле снова свел брови на переносице. Болтать о бабах на пиру в честь славной победы, когда речь идет о новом походе…
Но разговор завел Свальд. Стало быть, он сам недоглядел, воспитывая мальчишку. Во всем виноват Огер, слишком разбаловавший сына, оправдался перед собой старый ярл.
— Пышная бабенка, — равнодушно сказал Харальд. — Но ничего нового она мне не показала. Угомонись, Свальд. Будешь так прыгать, я сам тебя женю, только чтобы успокоить. У меня в женском доме как раз сейчас сидят под стражей дочки Ольвдана…
— Это потоптанные? — яростно спросил Турле.
Харальд пожал плечами, взял кинжал, с которым Добава так и не справилась. Отрезал себе мяса, прожевал.
— Там есть две нетронутых. Мои хирды оставили их для меня — но я решил почтить память Ольвдана. Он был славным конунгом.
— Это поступок, достойный воина, — угрюмо согласился дед. — Тебе, Свальд, стоило бы поучиться у брата.
— Дочки конунга Ольвдана? — жизнерадостно откликнулся тот. — Если они хотя бы наполовину так красивы, как Белая Лань — клянусь Одином, женюсь сам. Без твоей помощи, Харальд.