Невеста берсерка
Шрифт:
— А как же Брегга Гуннарсдоттир? — напомнил его отец. — Дочь шведского конунга?
— Две жены лучше, чем одна, — объявил Свальд, скаля зубы. — И пусть скальды назовут меня Свальдом Зятем Конунгов.
Харальд коротко хохотнул. Ближайшие столы, до которых долетела болтовня Свальда, его поддержали, тоже загоготав.
Кажется, пора, подумал он. Три здравницы уже прозвучали, воины выпили, головы у них захмелели…
Он кивнул Кейлеву. Тот, поймав его взгляд, махнул рукой сыновьям, сидевшим у дверей. Те прибыли в Йорингард
Братья вышли. Потом рабы начали закатывать в зал бочки с элем — и заносить крупные кувшины с вином. Притащили и поставили в шаге от кучи бочек и кувшинов небольшой стол, положили сверху черпак.
Харальд поднялся. Спустился с возвышения, прихватив с собой чашу. Медленно подошел к бочке с крепким зимним элем, вскинул руку, призывая всех к тишине.
Зал тут же затих — все поняли, что ярл приготовил что-то еще, кроме обычных здравниц. Захмелевшие викинги вставали на лавки, чтобы лучше видеть и слышать. Глядели с любопытством. Что такое обычные пиры? На них все были. А тут, похоже, что-то затевалось.
Харальд постучал по громадной бочке кулаком, доски отозвались глухим звуком. Сказал, возвышая голос:
— Как все вы знаете, хозяйки у меня нет. Так что варить эль для меня некому…
Воины захохотали. Харальд снова вдарил по бочке кулаком, гогот смолк.
— Поэтому, когда я захотел дать кое-кому свободу, то решил, что для такого, как я, лучшим элем свободной шеи станет эль, сваренный чужой хозяйкой. Этот напиток залили в бочку прошлой зимой — и воду выморозили так, что остаток обдерет глотку любому. Его я нарекаю элем свободной шеи. Чтобы нам не пришлось пить жидкое десятидневное пойло, годное лишь для баб. А сверху мы зальем его вином из Византа.
Зал довольно взревел.
— Что он делает… — выдохнул Турле, подавшись вперед. — На пиру в честь победы — и такое?
Он яростно оглянулся на Добаву.
— Ради этой, что ли?
Огер промолчал. Подумал — хорошо, что отец не обратил внимания на слова, сказанные Харальдом в самом начале. О том, что у него нет хозяйки. Уж не жениться ли он собрался?
Ярл Турлсон перевел взгляд на своего отца, снова начавшего багроветь. Сказал быстро, придвинувшись поближе:
— В жизни Харальда было много баб, и все они ушли. Уйдет и эта.
Ярл Турле возмущенно бросил:
— Но даже тут он нарушает правила. Эль свободной шеи не может быть частью добычи, его каждый варит в своем дому…
Сын пожал плечами.
— Его хирды согласны со своим ярлом, судя по воплям. А то, с чем согласны воины ярла, уже не оспоришь так легко.
Турле нахмурился, но замолчал.
Харальд вскинул руку, снова призывая всех к тишине. Сказал громко, посмотрев на девчонку:
— Добава, иди сюда.
Свальд тут же отодвинул ее стул, оттаскивая от стола вместе с ней. Кивнул в сторону Харальда.
Но
Следом поднялся Кейлев, двинулся торопливо, сразу обогнав девчонку. Подошел к бочке, кинжалом выковырял пробку, черпаком наполнил чашу в руке ярла.
Добава остановилась в двух шагах от него, и Харальд сам шагнул навстречу, сокращая расстояние. Окунул пальцы в чашу, прошелся по тонкой шее. Там, куда одевался рабский ошейник. С одной стороны, с другой.
Смывая печать рабства элем свободной шеи.
Объявил громко:
— Даю тебе свободу, женщина по имени Добава. Пей.
И поднес эль к ее губам. Она вскинула руки, обхватила чащу с двух сторон…
Но он на всякий случай не отпустил. Чашу освобождения положено выпить сразу и до дна — а с нее станется отнять ее от губ.
Как бы ей этот эль не ударил в голову, подумал Харальд с легкой усмешкой. Как назло, в бочке крепкое зимнее пойло.
Добава глотала, торопясь и задыхаясь под нажимом его руки. Темно-коричневая струйка вырвалась из угла рта, поползла по шее…
Это не против правил, спокойно подумал он.
Девчонка наконец допила, и Харальд отдернул чашу. Мазнул по ней взглядом — Добава стояла, хватая ртом воздух. Одну ладонь на другую положила ковшиком, прижала к груди.
Он довольно кивнул, пробормотал едва слышно, хоть и знал, что она не поймет:
— Держись.
Та в ответ неожиданно пробормотала:
— Благодарю, ярл.
Губы у Харальда дрогнули, складываясь в улыбку.
Но зал вокруг ждал, и ему надо было снова разговаривать со своими воинами. Харальд, разворачиваясь к ближайшему столу — и дальше медленно забирая правей, по кругу, объявил:
— Ну, если женщина смогла допить свой эль свободной шеи, то мы, я думаю, сумеем допить за ней бочку.
Зал ответил гоготом.
Харальд снова вскинул руку. Сказал в наступившей тишине:
— Пойла у нас, как видите, достаточно. Но тут кое-кто решил угостить нас печенным быком…
Кейлев, стоявший возле бочки, крикнул:
— Вы меня знаете. А кто не знает, пусть посмотрит и запомнит. Я Кейлев Хродульфсон, хирдман ярла Харальда.
От дверей подошли два его сына, встали рядом. Оба плечистые, один выше родителя на ладонь, другой на голову.
— И сегодня со мной оба моих сына, — продолжил Кейлев. — А раз родичи собрались, мы решили принять кое-кого в наш род.
Один из сыновей Кейлева шмякнул на стол кое-как сшитый сапог из только снятой шкуры. Окровавленный, влажный…
— По обычаю, — сказал Кейлев в полной тишине. — Для этого нужны все близкие родичи. Я и мои сыновья — все мы здесь.
Он шагнул к Добаве, прихватил ее за локоть.
Харальд посмотрел в лицо девчонки, снова кивнул, давая понять, что все хорошо.