Невеста для пилигрима
Шрифт:
— Госпожа Виола, расскажите, пожалуйста, о Шимаруте. Всегда хотел там побывать.
Преодолевая смущение, она начала рассказывать о Бирюзовом городе, ласковом море и солнечных улицах, Зеленой башне и белоснежной ратуше.
Амьер слушал внимательно, иногда задавая короткие вопросы, и Виола увлеклась. С горечью она поняла, как сильно соскучилась по родным местам.
В это время повозку сильно качнуло со стороны девушки, и она буквально упала на грудь Амьеру. Почувствовав крепкую мужскую грудь, девушка залилась краской. Она ощутила
Амьер, словно ничего не произошло, бережно поддержал ее, и она снова села на свое место.
Но не успели они проехать немного, как повозка снова наклонилась, и теперь уже Амьера бросило на Виолу. Рукой он случайно задел грудь девушки.
Отстранившись, мужчина пробормотал:
— Извините, госпожа Виола.
А затем заорал:
— Сторд, ты что, совсем дороги не видишь?!
Повозка остановилась, и Дайнис, подойдя, виновато сказал:
— Амьер, здесь рытвины на каждом шагу…
— Давай я пока буду править, — и Амьер, натягивая кожаные перчатки, выскочил наружу.
На его место взобрался Сторд.
Он оказался очень приятным попутчиком, ненавязчивым, но хорошим рассказчиком. Дайнис поведал Виоле забавные истории о своем детстве, оказалось, он был одним из младших сыновей в многочисленном семействе барона Сторда.
Также он немало знал и про Алуэту. Девушка слушала Дайниса с удовольствием и даже рассмеялась несколько раз. Казалось, он совершенно не замечает того, что ее лицо обезображено следами от ожогов, проявлял внимание иинтерес к ее словам. С нимбыло легко,отметила про себя Виола.
Повозка несколько раз останавливалась по дороге, и путник могли отдохнуть или перекусить захваченными припасами, которые Марга сложила в две большие корзины. Переночевали они на придорожном постоялом дворе, причем комната Виолы была рядом с покоями для мужчин. Так попросил Амьер, объяснив, что при необходимости они будут рядом.
Утром путники продолжили свой путь. Виола наспех уложила волосы в причудливую косу. Элма не раз говорила, что ее волосы очень красивы. Может быть, это заметит и Амьер… Она знала, что выглядит непривлекательно в глазах любого мужчины, ловила на себе любопытные и сочувствующие взгляды, но почему-то Амьеру ей хотелось нравиться.
Дайнис и Равьер несколько раз менялись местами, управляя повозкой по очереди. С Дайнисом Виола чувствовала себя легко и свободно, но когда в повозку забирался Амьер, ее охватывало смущение.
Стало холоднее, несмотря на то, что была ранняя осень. Впереди темной цепочкой уже показались далекие вершины гор, но, казалось, они ни на шаг не приблизились к ним к концу второго дня путешествия. Лишь стали проступать отдельные темные зубцы, искривленные, как зубы дракона. На самых высоких белел снег. Где-то там затерялся загадочных храм Эри.
Сегодня Амьер, сев в очередной раз в повозку, спросил ее:
— Вас кто-то ждет в Шимаруте, госпожа Виола?
— Только отец…
И,
— У меня был жених. Он, как и вы, был родом из Алтуэзии. Но вечером после помолвки со мной случилось это, — она дотронулась пальцами до своего лица и заставила себя посмотреть мужчине прямо в глаза.
Зелень майских трав и теплота летнего моря, в которое хочется погрузиться, — вот что она увидела в его взгляде, и у нее сжалось сердце.
Амьер осторожно коснулся ее руки и тут же отдернул пальцы.
— Мне больно от того, что вам пришлось пережить такое. Я знаю, каково это — стать таким, что от тебя отворачиваются другие. Мой собственный отец…он не смог принять того, что со мной случилось…
Помолчав, он спросил:
— Как звали вашего жениха, если не секрет?
— Лейнар Эрдорт, — ответила Виола.
Когда-то это имя казалось ей дивной музыкой, и она могла повторять его много раз, оставаясь одна в своей комнате. А теперь Виола не почувствовала никакого отклика в своей душе, произнеся его вслух.
— Возможно, это один из сыновей графа Вергуса Эрдорта, — начал было Амьер, но в этот момент повозка остановилась возле придорожного трактира «Золотой гусь». Рядом с ним стояла большая деревянная конюшня. По двору, огороженному забором, сновали люди — слуги, странствующие жрецы в серых плащах, несколько солдат в темных мундирах с вышитым спереди зеленым листом папоротника.
В лицо ударил резкий порыв холодного ветра, осыпав ледяной крупой. Погода портилась.
— Заночуем здесь,— сказал Сторд. — Лошади устали.
Равьер вошел в трактир первым, пока Дайнис договаривался насчет конюшни.
Он поморщился, почувствовав запах пережаренного лука, пота, подгоревшего мяса и кислого пива. Шум внутри немного стих, сидевшие за ближними столами с любопытством поглядывали на высокого мужчину с обожженным лицом и девушку за его спиной, но быстро отводили взгляд.
— Светлого дня, мне нужен хозяин и ужин на троих! — Равьер повысил голос, чтобы перекричать царивший здесь шум.
Подскочивший слуга показал им с Виолой на стол в темном углу и наспех смахнул тряпкой крошки с липкой поверхности.
Равьер поморщился и осмотрелся вокруг.
Купцы, крестьяне, даже два жреца поглощали еду, смеялись, кричали. В углу слышался женский смех.
За соседним столом сидело четверо стражников в черных мундирах с вышитым спереди зеленым листом папоротника.
Вскоре появился хозяин — одутловатый мужик в коричневом бархатном кафтане, заляпанном пятнами жира. Он то и дело утирал пот с блестящей лысины, при этом постоянно оглядывался по сторонам.
За две свободные комнаты хозяин запросил слишком высокую цену, по мнению Равьера, но тот клялся, что это единственные незанятые покои, к тому же в них имеются настоящие перины на гусином пуху, а не соломенные тюфяки.