Невеста гнома

Чигарина Георгия

Отсутствие веток обнадёживало. Хотелось верить, что просто так под порывами ветра они не падают на людей. Почти не было кустов. Резкий шорох заставил вздрогнуть и начать оглядываться по сторонам. Оказалось, что это так ветер листочки колышет.

Мы шли пешком. Ноги утопали в мягкой земле, покрытой ковром из листьев. Никто не разговаривал. Пираты достали пистолеты и автоматы. На кораблях таким оружием пользоваться опасались, предпочитая рукопашный бой и холодное оружие. Была большая вероятность рикошета или повреждение обшивки корабля. Но стоило сойти на землю, как люди доставали огнестрел. Я не слышала о планетах, где бы пользовались лишь холодным оружием. Хотя, я никогда и не была на диких планетах, которые были ещё мало исследованы. Сейчас можно

было почувствовать себя первооткрывателям. А что? Может я ещё здесь неплохо освоюсь, а потом напишу целый научный труд, посвящённый новому дому. Какая разница, где начинать самостоятельную жизнь? Как там бабушка советовала? Смотреть вперёд и не жалеть о прошлом. Только почему-то всё это не успокаивало. Тревога только нарастала. Я боялась неизвестности. Боялась, что погибну в ближайшие сутки. Любые доводы, которое подкидывало сознание казались глупыми, а позитивное мышление, когда предлагалось в любой ситуации видеть лишь хорошее, было неуместным. О таких вещах хорошо рассуждать максимум после произошедшего, а не находясь в стрессовой ситуации. Сейчас было время для инстинкта выживания, который подсказывал мне смотреть под ноги и не спотыкаться.

Я не знаю, сколько мы так шли. Время словно остановилось. Мы почти не разговаривали друг с другом, хотя никто вроде не препятствовал, никто не затыкал рты. За нами не сильно то и следили. Все понимали, что бежать здесь некуда. Мы совсем не знали местного края. Да что говорить, мы не знали местного языка, не знали, какие звери здесь обитают, а узнавать всё это на своей шкуре совсем не хотелось.

Лес закончился обрывом. Внизу несла свои воды красная река. Это было жутко. Небо было затянуто серой дымкой из облаков. Нам пришлось спускаться по узкой тропинке, которая вела к реке. Сероватая земля крошилась под ногами, но я старалась не обращать на это внимание. Главной задачей стало не потерять равновесие. Упасть и сломать себе чего-нибудь не хотелось от слова совсем.

Голова закружилась. В нос ударила вонь с кисловатым запахом. От неё сразу захотелось чихать. Пираты надели фильтрующие маски. Нам же оставалось лишь прикрывать носы рукавами. Ноги противно чавкали в грязи, которая около реки была вязкой и скользкой. Кто-то поскользнулся. Сразу поднялась неимоверная вонь. Тухлое, кислое и неприятное – от этого запаха тошнило. Но я сдержалась.

Хорошо, что мы довольно быстро прошли реку и теперь вышли к заливному лугу, через который проходила хорошо накатанная дорога, по которой мы и пошли. Ветер играл с пылью, гнул траву, которая была зелёного и грязного коричневого цвета. Кислорода в атмосфере было много. От непривычки кружилась голова. Ноги заплетались. Хотелось спать. Сонливость начала накрывать, как в сказке, где девочка шла по маковому полю и уснула. Начали болеть мышцы. Я отвыкла от долгих прогулок. Два месяца на больничной койке с минимальной зарядкой сказывались.

Привала никто не делал. Поле, дорога и серое дымчатое небо стали казаться бесконечными. Когда я уже готова была упасть без сил от усталости и боли в мышцах, мы вышли к деревне. Городом назвать десяток домов не позволял язык. Одноэтажные, деревянные, с низенькими окнами – небольшие домики тесно прижимались друг к другу на холме, который возвышался над заливными лугами. Пираты повели нас к этой деревне. Кто-то из мужчин решился сбежать. Он резко рванул в противоположную сторону от деревни. Пираты не стали стрелять, или догонять его. Они как-то флегматично посмотрели в сторону беглеца и как будто ничего не произошло, повели нас в сторону деревне. Этот инцидент не обсуждался, но их реакция на побег напугала больше, чем выстрелы вслед убежавшему.

К закату мы уже сидели около одного из домов на земле и ужинали сухим пайком. Жителей в деревне было немного. Около тридцати существ вместе с детьми. Аборигены напоминали людей лишь телом. Лица у них были какие-то звериные: вытянутые вперёд, с чёрными носами и с отверстиями без губ вместо рта, из которого торчали клыки. Маленькие глаза почти полностью скрывали длинные волосы. Вторичных

половых признаков у них не было. Одевались они одинаково, поэтому я так и не поняла были они разнополыми или нет. Кур подсел ко мне.

– Как думаешь, почему они не стали догонять беглеца? – спросила я его.

– Потому что здесь нет еды. Пропитание найти можно только в деревнях. Слышал разговор пиратов.

– Здесь люди странные. Они почему-то зелёные.

– Каких только существ не бывает, – пожал плечами Кур.

– Тебе это не пугает?

– Зелёные аборигены? Нет. Меня пугает, что нам рядом с ними жить придётся, – ответил Кур.

– Не знаешь, почему из всех захваченных женщин на планету только двух спустили? – спросила я. Как-то до момента привала меня этот факт не удивлял. Но я и не стремилась оглядываться. Сейчас же, на привале, было видно, что на планету спустили тридцать пять мужчин и двух женщин, включая и меня. Вторая женщина сидела в стороне ото всех и выглядела довольно внушительно. Видимо мышцы она накачала основательно.

– Потому что их в город отправят. Вроде в бордель. А здесь те, кого на рудники.

– Для борделя я видимо не так хороша, – хмыкнула я. Стало почему-то обидно.

– Нашла чему расстраиваться. Меньше надо было блевать и орать.

– Да я не расстраиваюсь. Всё одно – плохо, – ответила я.

– Всё едино – дрянь. Надо было так влипнуть.

– И не говори, – я вздохнула. – Темнеет. Наверное, тут и придётся ночевать.

– Надо радоваться, что мы пока на поверхности, а не загнаны где-то под землю.

– Это плохо?

– Хорошего мало. Ты сама откуда?

– С Ю-29.

– А я с Кормата. Там, кроме гор, ничего нет. В редких долинах и на более-менее ровных площадках расположены города и посёлки. Все жители планеты как-то связаны с шахтами и добычей руд. Я уехал, чтоб не связывать с шахтами судьбу. А видимо от судьбы не уйти.

– Я уезжала в никуда. К новой жизни. Но не могу поверить, что придётся работать на шахте.

– Тебе проще. Можешь найти тёплое место, если получится, – ответил Кур.

– Хочешь сказать погреть постель местному зелёному аборигену? – спросила я, поглядывая на жителей деревни. – Лучше уж камни потаскаю.

– Забавная ты, – Кур усмехнулся. – И чего от меня шарахалась?

– А ты чего ко мне пристал?

– Познакомиться решил. Как будто нельзя. Проще надо быть и народ к тебе потянется.

– Не хочу, чтоб ко мне кто-то тянулся, – ответила я.

Я подошла к бочке с водой, которую нам притащили, чтоб можно было жажду утолить. Холодная вода имела привкус железа. Ветер откинул пряди волос, которые выбились из косы. Небо окрасилось в розовые цвета. Закричали какие-то звери. Мир словно ожил. Яркие краски раскрасили серость. Аборигены посмотрели в сторону розового зарева. Как-то синхронно приложили руки к груди и покачали головой. Я поймала взгляд какого-то пирата, которые смотрел на меня. Усмехнулся и пожал плечами. Чужая душа – это потёмки, которые часто не понять. Я и не стремилась к этому.

Расслабленная атмосфера, усталость от непривычной нагрузки и свежего воздуха – это дурманило и усыпляло. Я не ощущала плена. Это всё напоминало экспедицию на новую планету, но никак не плен. Участь рудокопа меня почему-то не пугала. Это всё казалось таким далёким, не настоящим, что я об этом не могла думать всерьёз. А вот мужчины думали иначе. Они боялись и не скрывали этого.

Я готовилась к долгому пути по пыльным дорогам под серым небом в компании таких же несчастных, которых захватили пираты, но всё было не так. На следующий день серого дымчатого неба не было и в помине. Но было яркое солнце, которое хорошо так пригревало. Было даже жарко. Солнце поднялось не так уж и высоко, когда пыльная дорога вышла к городу. В городе были мощенные улицы, правда, брусчатка была из дерева. Одноэтажные деревянные домики походили на дома, что стояли в деревне, только здесь они были раскрашены в цвет выгоревшего неба, а крыши были из красной черепицы. Выглядело это всё нарядненько.