Невеста графа
Шрифт:
— Где кухня? — спросила она, стараясь справиться со все возрастающим беспокойством.
Фиц громко свистнул, призывая к тишине галдящую стайку расшалившихся ребятишек, и показал на незаметную дверь, находившуюся под лестницей:
— Вон там!
Дети наперегонки бросились к двери в предвкушении новых приключений.
— Надо запретить им разбегаться по дому, — с озабоченным видом сказала Абигайль, спеша вслед за шалунами. — Скажите им, что они не должны входить в следующее помещение, пока мы не наведем чистоту в предыдущем.
Фиц
— Чтобы сделать это, нужна целая армия уборщиков. Я за то, чтобы превратить этот дом в музей.
— Нет, вы просто не должны опускать руки. Вы хозяин этого поместья и должны привести его в божеский вид. Это ваш долг. Никто не виноват в том, что до поры до времени вы скрывались в тени, ожидая своей очереди.
— Ну да, как таракан, — усмехнувшись, промолвил Фиц.
— Ну уж нет, — с улыбкой возразила Абигайль. — Скорее вы гадкий утенок, постепенно превращающийся в прекрасного лебедя. У вас есть энергия и решимость, необходимые для того, чтобы восстановить этот дворец в прежнем великолепии. Здесь вы сможете принимать влиятельных людей и государственных деятелей.
В голосе Абигайль звучала грусть. Она не считала себя достойной стать графиней, той женщиной, которая нужна Фицу для воплощения в жизнь его грандиозных планов. Абигайль знала, что он рано или поздно одумается и отвезет ее вместе с детьми в деревню, на ферму.
— Вряд ли я смогу общаться с такими особами, — промолвил Фиц. — Всю свою сознательную жизнь я играл в карты и плохо разбираюсь в политике и государственных делах.
— Не следует недооценивать свой опыт и способности.
Дети помчались сломя голову по длинному темному коридору к кухне, из которой доносились соблазнительные запахи жаркого из оленины, а взрослые замешкались. Воспользовавшись тем, что их никто не видит, Фиц внезапно сжал Абигайль в объятиях и сорвал с ее губ поцелуй.
Краткость и неожиданность этой ласки только подлили масла в огонь. Девушку охватило сильное возбуждение. Она обвила руками шею Фица и прижалась к нему всем телом. Чувствуя ее податливость, он осыпал жадными поцелуями лицо и шею девушки.
Дыхание Фица пахло мятой. Абигайль поняла, что он жевал листочки этого растения, чтобы освежить дыхание. Жаркая волна счастья накатила на Абигайль, она стала страстно отвечать на его ласки. Ее сердце колотилось так громко, что, казалось, стук был слышен в кухне.
Она еще крепче прильнула к Фицу, как будто пытаясь слиться с ним в одно целое.
Но в этот момент громыхнула дверь кухни и раздался детский пронзительный голос:
— На помощь! Кухарка хочет сварить Джереми на ужин! — Это была Дженнифер. Фиц отпрянул от Абигайль и засмеялся. Несмотря на то, что им помешали, эта краткая минута счастья сблизила их. Теперь уже оба знали, что им не избежать сладкого плена страсти.
Однако Абигайль еще предстояло свыкнуться с этой мыслью.
Глава 28
— Пудинг, пудинг! — кричал Джереми, требуя сладкого,
Настало время укладывать детей спать, однако они были слишком перевозбуждены. Фиц поддерживал крошку Сисси, которая, стоя на кухонном столе, пыталась забраться ему на плечо.
Дженнифер пыталась подружиться с местной кошкой, а Томми, сытый и довольный, наблюдал за этой суетой, сидя за столом.
Оказалось, что в доме еще остались слуги, которые все это время, по-видимому, неплохо жили здесь.
В общем и целом Фиц считал первый ужин в своем новом доме удачным, хотя ворчливая кухарка встретила их нелюбезно. Однако Абигайль обезоружила ее своими обширными познаниями в кулинарии, обещав поделиться кое-какими интересными рецептами.
Девушка не чуралась грязной работы, и спустившийся в кухню Байбли запротестовал, когда она высказала намерение помыть посуду после ужина.
— Мы сами приведем в порядок свои комнаты, — смущенно промолвила Абигайль, когда дворецкий попытался выдворить их с той половины дома, где обычно находятся только слуги. — Покажите нам только, где хранится постельное белье.
Дворецкий тут же приказал худой немногословной служанке выдать господам все необходимое. Фица поразило то, как властно он вел себя со слугами.
— Я вижу, у вас тут все ходят по струнке, старина, — заметил Фиц, обращаясь к дворецкому, который, судя по его внешнему виду, за последнее время неплохо отъелся. — Однако вам не избежать моего гнева, если гости останутся недовольны обслуживанием.
— Как вам будет угодно, милорд, — промолвил Байбли, даже не пытаясь скрыть скептического отношения к графу.
Фиц подхватил близнецов на руки и донес до холла. Здесь он поставил малышей на ножки, и они стали самостоятельно подниматься по лестнице, как и старшие дети.
— Может быть, нам следует взять с собой в комнаты кошек? — спросила Абигайль. — Я терпеть не могу мышей.
Фиц усмехнулся, заметив, как напряглась спина уязвленного Байбли.
— В покоях графа нет ни одной, миледи, — пробурчал он.
Кивнув, Абигайль поспешила вперед, стараясь догнать детей.
— Если слуги будут вести себя хорошо, старина, эта женщина согласится стать графиней, — тихо сказал Фиц. — И я снова начну выплачивать вам жалованье. Хотя, впрочем, вас следовало бы придушить за имитацию моей гибели.
Фиц строго взглянул на строптивого дворецкого.
— Ваш кузен заупрямился, не желая давать ссуду на выплату жалованья слугам, — с невозмутимым видом сообщил тот, храня стоическое спокойствие. — Ему необходимо было напомнить, что когда-нибудь это поместье станет его собственностью.
— Значит, вы решили, что моя мнимая смерть заставит его раскошелиться? Ну и как? Ваши расчеты оправдались? — с интересом спросил Фиц.
— Я надеялся, что ваш кузен — истинный джентльмен, но это оказалось не так. — В голосе Байбли сквозило сожаление. — Он потребовал предъявить ему ваш труп.