Невеста инопланетянина

Дроздов Анатолий Федорович

От такой новости майор едва не онемел. Генеральный секретарь тяжело болел, что не было секретом в ЦКБ, а тут новость, что поправился. Это не понравится МИ6, и они потребуют проверить информацию. Только сделать это трудно, если вообще возможно. Говорить на эту тему с Мартемьяном в ЦКБ никто не станет, даже спрашивать опасно. Это Леночка болтлива, и к тому ж она считает, что руководителю Первого отдела рассказать все можно — он же в КГБ работает!

— Надо же — целитель! — майор принял изумленный вид. — Кто ж его к Юрию Владимировичу допустил?

— Мы тоже удивлялись, — сообщила

Леночка, цапнув уже третье «безе». — Только кто нам скажет?

— Главное, что он товарищу Андропову помог, — заявил Кульчицкий строгим голосом. — Остальное нас с вами не касается.

— Это точно, — согласилась Леночка, запив пирожное из чашки. — Пойду, наверное, работы много.

— Конфеты не забудьте, — майор придвинул ей коробку. — С девочками чай попьете.

— Какой же вы заботливый, Мартемьян Егорович! — восхитилась Леночка, взяв коробку с «трюфелями». — Обязательно их угощу.

«Да сама все в одну харю струщишь!» — не поверил ей Кульчицкий, но в ответ лишь улыбнулся и развел руками:

— Для таких как вы красавиц, Леночка, ничего не жалко.

Медсестра ушла, а майор достал из ящика стола записную книжку. Что еще умел Кульчицкий, так это заводить полезные знакомства. Не жалел на это денег, угощая многочисленных приятелей коньяком и дефицитными закусками. Знал, что пригодится. Попросить коллегу об услуге просто так не станешь, ну, а, если с ним приятно посидели в ресторане или дома у Кульчицкого… Офицеры КГБ ведь тоже люди. И поэтому, заглядывая одним глазом в записную книжку, майор снял трубку телефона и набрал код Минска, а потом — и нужный номер.

— Слушаю, Ананич, — после продолжительных гудков ответил строгий голос.

— Здравствуй, Коля! — жизнерадостно сказал руководитель Первого отдела. — Кульчицкий беспокоит. Не забыл еще такого?

— Мартемьян? — строгий тон в наушнике мгновенно стал добродушным. — Не забыл, конечно. Как жив, здоров, дела как?

— Да какие тут дела — одни делишки. Сам прекрасно знаешь — на одной поляне выпасаемся, — сказал Кульчицкий и добавил погрустневшим голосом: — Просьба есть, дружище. Мать моя болеет, лечение не помогает. Слух прошел в нашем больничном околотке, что в Белоруссии есть замечательный целитель — молодой, по имени Константин, но больше ничего не знаю. Ничего о нем не слышал?

— Не доводилось, — сообщил Ананич.

— Может быть, поспрашиваешь у ребят? Быть не может, чтоб о нем не знали. Если уж до наших докатилось… Мне бы только адрес разузнать, мать хочу к нему свозить. В долгу я не останусь.

— Да не нужно благодарности! — сказал Ананич. — Мать — это святое. Постараюсь разузнать. Номер твой не изменился?

— Все тот же, но на всякий случай продиктую…

Закончив разговор, майор повесил трубку и довольно улыбнулся. Коля постарается — он парень обязательный. В просьбе коллеги из Москвы ничего нет необычного — ведь не шпиона ищет. Какой-то там целитель… Почему не оказать коллеге мелкую услугу? Самому понадобится — тоже обратишься. Начальством такое не приветствуется, но наказывать оно не будет — ведь тоже люди… Одного не знал Ананич, что для матери майор не стал бы никого искать. Жадная и вздорная генеральская вдова, воспитавшая такого

ж сына, превратилась в сварливую старуху, досаждавшую родне многочисленными жалобами на окружающих. Мартемьян ее терпеть не мог и охотно проводил бы в крематорий…

Ананич позвонил под вечер.

— Разыскал, — сказал довольно. — Запиши: Чернуха Константин Васильевич. Прописан в Минске, где недавно получил квартиру, но живет пока у матери в деревне Заболотье, Березинский район. Там и принимает пациентов. Говорят, что классно лечит спины.

— Так спину и нужно, — сообщил Кульчицкий. — Спасибо, Коля!

— Кстати, ваши им уже интересовались, — сказал Ананич, выделив интонацией слово «ваши». — Из столицы приезжали.

— Все болеют — и в деревне, и в столице, — произнес Кульчицкий, ощутив, как сердце затопила радость — это точно тот, кого он ищет. — Я должник твой, Коля! В Москве будешь, заходи…

Закончив разговор, майор извлек из тайника шифровальный блокнот, выданный ему британцами, и составил донесение. Скатав листок бумаги в тугую трубочку, навестил один московский парк, где засунул ее в щель кирпичной кладки столбика ограждения. Тем же вечером, гуляя по московской улице, он на миг остановился у стены заброшенного здания, начертав на нем кружок и галочку цветным мелком. Если кто увидит, то подумает, что дети баловались. После этого Кульчицкий пошел домой, где влил в себя пол-литра коньяка и завалился спать.

В следующий вечер донесение агента попало к резиденту МИ6, работавшему под дипломатическим прикрытием в столице СССР. Он его расшифровал, почесал покатый лоб, и, зашифровав вторично, переправил в Лондон. А вот там заволновались не на шутку. О сообщении агента немедленно доложили руководителю МИ6, тот — министру иностранных дел, которому и подчинялся. Министр, в свою очередь, связался с канцелярией премьер-министра и попросил аудиенции у Тэтчер.[2] И был ей принят вместе с руководителем МИ6, который и сообщил премьер-министру о донесении агента.

— Сведения достоверны? — поинтересовалась у него Тэтчер.

— Нет сомнений, — ответил Колин Фигерс.[3] — Агент нас ранее не подводил. Он имеет прямой доступ к этой информации. Заметьте, госпожа премьер-министр, он не только сообщил об улучшении здоровья Андропова, но и разузнал, кто Генеральному секретарю помог.

— Странно слышать, что это сделал целитель из сельской местности, а не врач с дипломом, — сказала Тэтчер. — Невероятно.

— В России все возможно, — пожал плечами Фигерс. — У них богатые традиции траволечения. Вот и отыскали лекаря.

— Но это нарушает наши планы, не так ли? — спросила Тэтчер у министра иностранных дел.

— Увы, — развел руками Хау.[4] — От агента нам известны истории болезней руководства СССР, в том числе Андропова. Мы сделали выписки и попросили наших светил от медицины поставить диагноз анонимному пациенту. И каждый дал прогноз — однозначно летальный исход через пять-семь месяцев. Освободившийся пост скорей всего займет Черненко. Но он тоже стар и болен. Выписка из его истории болезни у нас имеется. Протянет от шести месяцев до года, но не больше. И мы прогнозировали, что через год СССР возглавит наш ставленник.