Невеста Лесовика
Шрифт:
— Нам в твоё село не по пути, — ответил Лесовик. — Туда не пойдём. Незачем, — повторил опять, а я начала злиться.
— Ну как незачем-то?! — возмутилась, обгоняя его и заглядывая в посуровевшее лицо. — Вот представь, тебя куда-то отволокли и кому-то пожертвовали, а у тебя вон город и лесные угодья остались без присмотра.
— Но у тебя-то их не осталось, — ответил он безжалостно. — Сказал, не пойдём, значит, не пойдём, — и брови сдвинул, для пущей убедительности.
— И чего я ждала от чудища лесного? Не съел и на том спасибо, — пробурчала и зашагала вперёд, чтобы только
Ну вот что у него за дела такие важные, что мы не можем до села моего дойти? С его-то скоростью можно хоть всю округу обойти за минуту. Это он из вредности своей природной мне отказал. Иначе и быть не могло.
— Вот попроси у меня в следующий раз рану твою промыть! — крикнула ему оглянувшись. — Так же откажу. Жалко, что ли, до села донести меня? — спросила обиженно.
Лесовик вздохнул устало.
— Да не надо тебе в твоё село. Что ж ты непонятливая такая? Нет тебе там больше места.
— Там нет. А где оно тогда есть?! — кипела я.
— Вот, — показал на себя. — Со мной, — сказал как отрезал.
Ну, оно, может, место-то неплохое рядом с ним. Но мне бы с родными по-человечески попрощаться. А не пропадать посреди ночи.
— Злой ты, — укорила его и зашагала дальше, в загадочном направлении «туда».
Лес здесь бы густой и старый, деревья высокие, а стволы такие, что и два человека с трудом обхватят. И пахло старой листвой и разнотравьем, сладковатый такой и пряный запах. Лесной. Если бы из-за густых крон не было так темно, то прогулку можно было назвать приятной.
Вдалеке что-то заскрипело, раздались голоса и следом какой-то грохот. Лесовик выругался, зло поминая кикимору, без спроса подхватил меня за талию и снова закинул на плечо. Я только и успела, что ахнуть, а вокруг уже деревья замелькали да зашумели. Прогулка-то оказалась с ветерком.
Когда мои ноги снова приземлились на твёрдую почву, я только и могла, что прислониться к соседнему дереву, чтобы не упасть. От такой скорости передвижения у меня голова пошла кругом. А Лесовик тем временем направился к так называемым «ушлым» — четырём мужикам с топорами. Они стояли вокруг большущего, только что заваленного дерева и примерялись, как бы его поудобнее на части разделить. Там, где они срубили его толстенный ствол, остался свежий пень. Рядышком было ещё несколько. Так вот почему Лесовик хмурился и грозился. Кому бы понравилось, если б в его угодьях без спроса лес рубили?
Вот только мужички на Лесовика не обратили никакого внимания, будто он внезапно стал совсем прозрачным. Зато заметили поднявшийся ветер и стали испуганно озираться. А вековые деревья гнули стволы и гневно шумели кронами.
— Опять непогода настигла, — возмутился один из них.
— В прошлый раз так же было, — поддакнул другой. — Надо ноги уносить, пока совсем не разбушевалось. Проклятый лес какой-то.
Значит, Лесовик для них и правда невидимый. Как для меня, когда я лежала на жертвеннике.
— Пошумит да успокоится, — возразил здоровяк.
— Тебя с нами в прошлый раз не было. На силу ноги унесли. Собираемся! — приказал четвёртый, стоявший поодаль, и бросил на землю топор.
— Так просто уйти решили? — возмутился
И тут я воочию убедилась, что злить Хозяина леса — дело страшное. Ух бушевало, ух крутило ветром. Какие уж там лесорубы, тут даже деревья насилу выстояли. Ствол, который я обхватила, пытаясь не улететь вслед за «ушлыми», раскачивался и гнулся так, словно был юной лозой, а не столетним гигантом. Лесорубы же ни за что ухватиться не успели. Их швыряло то туда, то сюда. Проносило, будто тростинки. Один из них, пролетая мимо меня, позарился на моё дерево. Ухватился за него и повис, трепыхаясь на ветру. А потом — наглец! — подполз ближе и обнял. И ладно бы только дерево! Но он и меня зачем-то обнял вместе с ним.
— А ну, слезь! — заорала на него, но лесоруб сделал морду кирпичом и притворился, что не слышит. — Слезь, кому говорю!
В ответ он ухватился за меня ещё крепче. Ветер, разметавший товарищей этого нахала, подзатих, давая нам передышку. И я попыталась столкнуть с себя мужскую испуганную тушу, ещё недавно так бесстрашно рубившую лес.
— Ты оглох, что ли? — спросила я, начиная терять надежду на скорое освобождение.
Ветер стих окончательно, а Лесовик, до этого занятый преподаванием урока, направился к нашей висящей на вековом стволе парочке.
— Сними его с меня, пожалуйста, — попросила Лесовика, но тот отчего-то не спешил на помощь. Встал рядом с нами, недовольно скрестил руки на груди и стал ждать. Лесоруб, повисев ещё немного и окликнув разбросанных по лесу товарищей, таки отважился разжать руки. Сделал пару неуверенных шагов от дерева, но далеко отходить побоялся.
— Мало, что ли, деревьев тебе вокруг? — стала возмущаться, тоже отступив от спасшего меня ствола. — Вон, — обвела рукой лес, — выбирай не хочу. Чего к моему прицепился?
Но лесоруб даже ухом не повёл.
— Эй, я с тобой разговариваю, — обошла его и помахала рукой перед лицом. Но снова никакой реакции. — Он что слепой и глухой? А таких вообще берут в лесорубы? — спросила у Лесовика.
Тот вздохнул.
— Поэтому я и говорил, что не надо тебе в твоё село, — ответил он. — Не место тебе среди людей больше, Агнешка.
И тут до меня начало доходить.
Глава 4
— Так получается это не он слепой, а я невидимая? — осознала с ужасом. — И неслышимая, — добавила грустно. — Что же ты не предупредил меня, что оно всё… так?
Лесовик снова вздохнул.
— Потому что не хотел расстраивать. Осталась бы в моём городе и не знала даже об этом. Но тебя ведь не удержишь. Всё равно за завесу пробралась бы рано или поздно. Так лучше уж со мной, чем одна. И лучше самой убедиться, чем услышать да не поверить.
Пока я расстраивалась и прощалась со своей видимостью, лесорубы, чертыхаясь и поминая лешего, собрали свои топоры и похромали вглубь чащи.
— Больше в этот лес ни ногой, — простонал тот из них, кто прихрамывал сильнее всего.