Невеста Лесовика

Соул Таня

— Рушники принесут вам на выбор, — кивнул Степан. — А по караваю передам. Невеста, говорят, тоже с аппетитом, — улыбнулся он.

— А тебе лишь бы за девицами аппетит подмечать, — осадила его. А самой вспомнилось замечание Лесовика, что я слишком много ем. У самого от продуктов стол ломится, а всё равно за мной считает. Нет бы радовался, что еда не пропадёт.

— Да я разве в укор? — устыдился Степан. — Оно хорошо, что с аппетитом. Добрый знак.

— Угу, добрый, как же… — пробубнила я, провожая Степана до ворот.

Вот

ушёл он делами заниматься, а я осталась. Совсем не у дел. От Есении в этом плане ждать было нечего. Пойти, что ли, царю надоесть. Пусть ещё что-нибудь мне придумает. А то со Степаном оно вроде и удобно, но скучновато получается. Сам всё придумает, сам всё сделает. А мне ничего и не остаётся.

Лесовика нашла я в комнатах, где он занимался делами. Бумаги какие-то перекладывал, да писарю что-то диктовал. Я дверь-то приоткрыла, но зайти постеснялась. Так и осталась на пороге, боясь помешать. И что, я правда не могу себе сама занятия придумать? Уже было развернулась обратно на цыпочках красться, как услышала за спиной:

— Агнеша, почему не зашла? — спросил Лесовик. Требовательно так, будто я тем провинилась, что мешать ему не стала.

— Да как тут зайдёшь? — заглянула всё-таки в комнату. — Когда ты так занят.

— Это я для других занят, — улыбнулся Лесовик. — А для тебя всегда время найдётся. Случилось что?

— Да в том и дело, что не случилось, — пожаловалась ему. — Степан по делам убежал, Есении не до меня. Слоняюсь вот, никому не нужная. Не привыкла я к такому. Нарядилась в летник, поручи натянула и уже даже насильно никому свою работу не навяжу. Потому что как в таком работать-то? — спросила, тряся длиннющими рукавами летника, свисавшими ниже колена.

— А зачем тебе работать? — удивился Лесовик. — Отдыхай. Повышивай чего-нибудь, пока светло.

— Да не люблю я вышивать, — ляпнула сгоряча, а уж потом вспомнила, что, помимо царя, в комнатах ещё и писарь стоял. Теперь расскажет всем, что невеста царёва — неумёха и лентяйка. А я не таковская, просто вот именно вышивать да шить не нравится мне, и всё тут. Я лучше уж дров нарублю, чем иглы эти да бисерины перебирать.

— Ну раз не любишь, по саду прогуляйся, — предложил царь.

— Одна?

— Ох, и капризная досталась мне невеста, — улыбнулся Лесовик и отложил в сторону бумаги. — Кто же тебя одну на прогулку отправит? Со мной пойдёшь, — и кивнул писарю, мол, позову позже.

Мне хоть и стало немного стыдно, что я царя отвлекла, но радость перевешивала. Вдвоём-то прогуляться всяко лучше. Не то что одной куковать. Но на будущее надо бы разыскать хату кузнеца Василия, за которого Софушка вышла. Может, она ещё кого из наших тут встретила. Куда ж им всем деться было, если Лесовик никого в итоге не ест и даже в жёны не берёт. У него вон только о плотниках все мысли да о хмарях болотных.

Погода на улице была замечательная, и даже зловонье уже ветром унесло. Поэтому для

прогулки самое то. Кто бы подумал, что после жертвенника и всех ужасов меня такая вольготная жизнь будет ждать? Ни тебе огородных работ, ни за скотиной убирать не надо, только и делай, что указания раздавай да на прогулки ходи. Было бы ещё с кем.

— Куда пойдём? — спросила, поглядывая на царя.

— Если под руку меня возьмёшь, то куда угодно, — пообещал он.

— Что, даже к реке?

— Далась тебе эта река. Ты у нас и не видела здесь ничего. Давай по саду пройдёмся и город посмотрим, — предложил Лесовик.

Посомневавшись самую малость, я кивнула и взяла его под руку, как он и просил. Мне оно больше и не страшно было, и не мерзко совсем, а наоборот. Сердце от волнения в груди так и заколотилось. Интересно, расхаживал он с какой другой невестой вот так же? Не хотелось бы, чтобы да. В хоромы-то он только меня пригласил. Так и под руку пусть только со мной ходит.

— О чём призадумалась? — спросил Лесовик.

— Да о невестах твоих, — ляпнула сгоряча.

— А чего о них размышлять? Ну, есть и есть.

— Так и я есть, но ты вон со мной под руку ходишь. А с ними что же? — спросила всё-таки. Вот никогда не умела язык за зубами держать.

— А ничего с ними. Живут себе отдельно. И с кем хотят, с тем под руку и ходят. Или тебе хотелось бы, чтоб я и к ним так же, как тебе, относился? — взгляд его стал лукавым да выжидательным. Видно, посмеивался надо мной. А мне вот что-то в последнее время было совсем не до смеха. То сердце затрепыхается, то щёки зардеются, то вон язык вопросы задаёт неудобные, сам, без моего на то разрешения.

— Конечно, не хотелось бы! — вспылила я. — Потому и спрашиваю, — и снова покраснела. Наверное, ярче рака варёного смотрелась.

— Кстати, раков-то мы в списке не перечислили, — спохватилась я.

— Уж не знаю, кстати это или нет, — рассмеялся Лесовик. — Если хочется раков, наловим, — пообещал он. — А ещё чего вспомнишь, не стесняйся, говори.

Вот что-что, а стесняться я уже и позабыла как. То одно попрошу, то другое потребую, то повозмущаюсь на пустом месте. Никак точно заболела. Наверное, это Василина со своим зельем снотворным постаралась. Опоила меня и в ус не дует.

«А всё-таки, может, не так это и плохо, что опоила», — подумала я, глядя на Лесовика. Статно он шёл рядом со мной, уверенно. Руку мою у себя на локте придерживал, будто красовался. Оно, может, и правда красовался?

Я огляделась. В саду, кроме нас, почти никого и не было. Так, цветники кто-то продёргивал от сора, да над деревьями возился. Что ж будет, когда мы на улицу выйдем? Может, отказаться лучше?

«Не буду я отказываться», — возразила себе же. — «Ну и пусть что под руку идём. И красуется тоже пусть. Я вон сегодня полдня наряжалась. Грех на людях не показаться». — На том и успокоилась.