Невеста Мороза
Шрифт:
Марьяна подала мне широкий плат, сложила туда своё новое бельё, пару сарафанов и длинных нижних рубах, тройку больших платков. Вот и весь мой гардероб. Женщина сунула ещё краюху хлеба.
На улице стало шумно. Я выглянула в окно и заметила троих старцев, которых окружила вся деревня; они направлялись к нашему дому.
Матушка стремительно подошла ко мне, обняла что есть мочи, зашептала на ухо:
– Старайся, доченька, Марфушка, учись. Силы набирайся. А я ждать тебя буду, сколько надо ждать.
Она отступила на шаг, погладила
Волхвы не зашли на подворье, ждали на улице, беседуя с народом. Люди не толпились, стояли поодаль. У кого была нужда в чём, спрашивали дозволения подойти. Самих старцев точно окружал ореол невидимой, но почти физически ощущаемой мощи. Как мы чувствуем порывы сильного ветра.
Были они немолоды, но развиты физически, так что и молодому на зависть. Мощные плечи, сильные руки. Спины прямые, не как у стариков. В глазах неугасимым огнём пылала мудрость прожитых лет. На голове кожаные очелья, что не дают рассыпаться по плечам седым длинным волосам, бороды спускались почти до земли. Из одежды: длинная рубаха с вышитым узорным поясом, да штаны, на ногах лапти. В руках посохи, странные, будто сделаны из переплетения множества ветвей. На конце, удерживаемые точно ладонями мелкими веточками, сияли камни.
Стужайло, растолкав народ, подвёл Настю к волхвам, следом прошла и я. Один из них подошёл к Насте, глянул и указал себе за спину, где стояли, переминаясь с ноги на ногу, ещё трое юношей и две девушки. Хотела пройти за сестрой, но старик придержал за руку.
– Постой, девица, ты куда?
– Учиться, – растерялась я, замерев от страха. А ну как прогонит сейчас?
Волхв нахмурился, посмотрел на отчима, тот отвернулся, будто и не замечая взгляда.
– Да есть ли в тебе силы, милая? – старик, подняв мой подбородок, заглянул в глаза.
Вперёд вышла матушка, поклонившись старцам:
– Сам Велимудр смотрел её при рождении, – робко сказала она.
– Вот как? Что ж, не нам ему перечить. Иди, девонька.
Я обернулась, благодарно кивнула Марьяне и прошла следом за сестрой. Встала рядом с будущими «однокашниками». Все они были красивы, может, красота вместе с волшебством в придачу идёт? Я же рядом с ними смотрелась болотной жабой. Юноши поглядывали с любопытством, но знакомиться не спешили. К Насте же подходил то один, то другой. Предлагали попить или булочку. Сестра жеманно отмахивалась.
Надолго мы не задержались. Волхвы попрощались с деревенскими и зашагали прочь по дороге, бодрым, пружинящим шагом. Мы, как гусята за мамкой, потащились следом.
Ноги скоро устали, не привыкла босиком ходить. Другие все в лаптях, одна я босая. Выходит, отчим мне лапти и те зажал. Дорога шла через лес: зелёный, приветливый, шумный от птичьих голосов. Мне на плечо прыгнула любопытная белка, порылась лапками в волосах, понюхала ухо.
– Голодная, что ли? – улыбнулась я и отщипнула кусок от краюхи хлеба, протянула зверьку. Белка взяла угощение, устроилась на плече поудобней и принялась
Один из волхвов оглянулся на меня и улыбнулся в бороду.
Время близилось к обеду, когда идущий впереди старец поднял руку:
– Пора и отдохнуть.
Мы свернули к деревьям, устроились на траве или толстых спутанных корнях. Каждый достал свою провизию. Юноши и девушки весело болтали, делясь впечатлениями, на меня никто внимания не обращал. Обидно. Я никогда не была душой компании, однако и игнорировать меня не пытались.
Волхв с пронзительно зелёными глазами, как и камень в его посохе, подошёл ко мне.
– Что же, родители тебе и лапти не справили?
– Не-а, – мотнула я головой.
– Непорядок, – вздохнул тот, – по лесу ноги все собьёшь. Худо будет.
Он присел рядышком, достал прямо из воздуха несколько берестяных полосок и тут же принялся ловко плести лапти, складывая полоски лыка в широкую косичку. Пальцы так и мелькали над обувкой. Он доплёл подошву, смерил мою ногу, развернул, принявшись за носок. Я с любопытством наблюдала за всем процессом. Впервые видела, как плетут настоящие лапти. Вот уже готова пятка, порывшись в своей суме, волхв достал тонкую бечёвку, продел её в петельку. Достал ещё несколько полосок лыка, начал делать второй.
– Принимай, кра…, к-хм, девица, – протянул он мне готовую обувь.
Я сбегала к ручью, помыла ноги, обсушила их о траву. Надела лапти, перевязав щиколотку бечёвкой. Как удобно! Мне казалось, что такая обувь должна нещадно тереть, но ни малейшего дискомфорта не почувствовала. Лёгкие, приятные. Даже ходить в них было удовольствием.
– Спасибо тебе, – поклонилась старику в пояс.
Тот молча кивнул. Двое волхвов, заметив, что всё готово, подали знак, и все поднялись. Шагать было легко, кажется, даже мелкие царапины поджили, ноги больше не саднили.
Ближе к вечеру мы уже прошли несколько деревень, где к нам добавился ещё один ученик. Волхвы были неразговорчивы. Их дело – нас к волшебникам доставить, а не лясы точить. Тем более, что, может, и не увидимся больше. Дорога также шла через лес. Вообще, казалось, что это не деревни сменяются лесом, а в чаще нашлось немного места для людских поселений. Бор встречал нас буквально за околицей.
На очередном повороте дороги волхвы остановились и сели под деревья. Мы последовали их примеру.
– Нам на ночь устраиваться? – спросил светловолосый невысокий юноша у рыженькой девушки.
– Кто ж его знает? – пожала та плечами, – молчат ведь.
– Может, костёр развести? – подошёл к старцам рослый парень с буйными смоляными кудрями.
Один покачал отрицательно головой, и наши проводники, прикрыв глаза, казалось, уснули.
Мы молча переглянулись, а потом устроились на траве, как могли, подложив свои узелки под голову.
Вот старцы, словно по чьему-то приказу, дружно поднялись и вышли на дорогу, поманив нас за собой. Мы стали у них за спиной, также ничего не понимая.