Невеста на ужин
Шрифт:
— За мной, — скомандовал он, шлепая босыми ногами по пыльной тропинке.
Я не то чтобы совсем уж скромница, но отойти от этого представления не могла минут пять. Лицо так и горело от стыда. И вот скажите, пожалуйста, почему оголяется какой-то посторонний чудик, а стыдно мне? И что самое удивительное, Данисто все это эксгибиционистское безобразие воспринял вполне спокойно. У них что, голышом ходить в порядке вещей? Нет, мне здесь точно не место! Бежать, срочно бежать! Вот только узнаю побольше, чтобы понять — куда и как сбегать.
— Заходите,
Пока добралась до этой двери, я пару раз едва не упала, поскользнувшись на пятнах желтой маслянистой жидкости, разлитой на полу длинного узкого коридора, освещенного дурно пахнущими светильниками, наподобие наших керосиновых ламп. Плюс один раз ударилась коленом о выступающую из стены доску и оцарапала плечо, зацепившись рукавом за высокую конструкцию из кусков металла, прислоненную к стене. Назначение этой конструкции для меня тоже осталось тайной, а вот материал, из которого она была сооружена, я сразу узнала. Еще бы мне его не узнать! Кожу опалило таким жаром, что сама царапина показалась сущим пустяком. Вскрикнула, схватилась за плечо и поспешила сбежать подальше от иномирной арматуры.
Помещение, в которое мы вошли, преодолев полосу препятствий в коридоре, впечатляло еще большим беспорядком. Чего здесь только не было! Перечислять наполняющие комнату предметы можно было бесконечно. Но проще назвать все это свалкой.
Вот такая экзотическая, замысловатая иномирная свалка.
— Вот, — указал мне на низенькую тумбу Данисто, предварительно смахнув с нее гору каких-то деревяшек. — Садись.
— Я лучше постою, — натянуто улыбнулась, прижимая ладонь к раненому плечу.
А жжение все не унималось, наоборот, становилось все сильнее и сильнее.
— Да что такое-то, — пробурчала, отнимая руку от царапины.
Заглянула в прореху разорванного рукава и поняла — нужно звать Бронира. Царапина была совсем пустячной, даже кровь не выступила, только кожа слегка покраснела и вздулась. Но вокруг нее происходило что-то неладное. От красной полоски по плечу начали расползаться черные кривые полосы — словно корни, разрастающиеся все дальше и дальше.
— Зови Броню, кажется, я траванулась, — прошептала, наблюдая за быстро распространяющимися по коже черными отростками.
— Чего? — не понял Данисто.
— Бронира зови! — истерически заверещала я, чувствуя, как начинает неметь рука.
Ну хоть жжение вместе с чувствительностью начало проходить, и на том спасибо. Как говорится, во всем нужно искать положительные стороны. Так вот, положительная сторона происходящего заключается в том, что Талиеку я, похоже, не достанусь — раньше загнусь.
Когда Данисто привел Броню, я уже спокойно сидела на тумбе и смиренно ждала прихода пресловутой бабушки с косой. Серый жался к моим ногам и поскуливал, видимо, чувствуя, что дело труба.
— Ну что тут у нас? —
— Вот, — указала я здоровой пока рукой на плечо. — Поцарапалась вашим криптонитом.
— Чем-чем? — спросил Броня, изучая поле для исцеления.
— Раданием, или как вы там эту красную железяку называете, — сказала я.
Броня покосился на меня, присмотрелся к плечу… и вдруг как рявкнет:
— Старейшин сюда! Всех! Живо!
Данисто вздрогнул, но быстро пришел в себя и ускакал, сшибая по пути большие и малые препятствия.
— Что, крышка мне? — спросила я, с трудом ворочая языком.
Состояние было странное. Наверное, так себя чувствуют наркоманы или больные перед операцией, когда наркоз уже начинает действовать. Знешь, что все плохо, но чувствуешь себя хорошо-о-о…
— Не успеееют ваши старейшины-ы, — сочла нужным уведомить Броню.
— Успеют, — отмахнулся Бронир.
И правда, как только он это произнес, в дверях показалась святая троица — Акайя, Иворг и Мранор.
— Что? — сдвинув брови, спросил седой дяденька, единственный, кому подходило звание старейшины.
— Вот, отравление рэдданием. А я еще пробы не брал, чем лечить, не знаю, — пожаловался Бронир. — Реакция нетипичная для равок, налицо индивидуальная непереносимость.
— У-у-у, как у вас все серьезно-о, — подхихикивая, протянула я заплетающимся языком.
Старейшин почему-то стало в два раза больше. А захламленная комната начала крениться набок. Но Броня подхватил меня под руки, и комната встала на место.
— Вон! — рявкнул Иворг маячившему в дверях Данисто. — А если кровь свиты? — спросил он, когда мой телохранитель покинул пост.
— Я не знаю, какая будет реакция, — беспомощно пожал плечами Броня.
— Нам же помогает, — вставила Акайя.
— Можно попробовать. В любом случае хуже уже не будет. Она должна выжить, иначе нас уничтожат, — сурово проговорил Мранор.
— Тогда несите! Будем пробовать, — решился Броня.
— А в-вы вообще о ч-чем? — запинаясь протянула я, с трудом понимая, что происходит.
Потом в ушах зашумело, а перед глазами появилась серая дымка, сквозь которую вообще сложно было что-то увидеть. Меня куда-то несли, укладывали на жесткую неровную кровать, заливали в рот что-то жутко противное, мерзко-тягучее и гнилое на вкус. Я отплевывалась, но мне зажали нос и заставили проглотить.
Мне снилось нечто невообразимое. Я летала над бескрайними лесами и в то же время была там, внизу, среди густых зарослей душистых кустарников, взирая на ажурные кроны возвышающихся надо мной деревьев. Ветер ласкал лицо, а лунный свет, пробивающийся сквозь листву, разливался по телу, согревая его изнутри. Я была одновременно везде и нигде — так вот ты какая, эйфория!
Вдруг по щеке прошлось что-то шершавое, влажное и горячее, вторгаясь в сказочный сон и разрушая его запахом псины.