Невеста на ужин
Шрифт:
В дом ввалился такой же высокий и широкоплечий мужчина, чем-то неуловимо похожий на свою спутницу, неся на вытянутых руках огромную бадью с водой, от которой поднимался парок, недвусмысленно намекая, что это моя будущая ванна. Следом за ним вошла девочка лет десяти, тоже крупная и широкоплечая, волоча на плече какой-то баул. Бадью мужчина отнес в комнату, девочка просеменила за ним. Вернулись они разгруженные и любопытные. Но не тут-то было.
— Идите отсюда, — махнул рукой в сторону выхода старейшина.
Мужчина и девочка насупились,
— И ты иди, чего встала? — грозно сдвинул реденькие брови Бронир.
— А мыться и переодеваться ей ты сам будешь помогать? — усмехнулась женщина.
— Дарка, не зли меня! — пригрозил старейшина.
В ответ женщина только широко улыбнулась, демонстрируя крупные зубы.
— Ладно, — пошел на попятную старейшина. — Только давайте быстро, — и строго так на меня посмотрел.
Женщина распахнула дверь — мол, давай выметайся. И Бронир вышел, ворча что-то себе под нос.
— Чего смотришь? Вода стынет, — усмехнулась Дарка, махнув рукой в сторону комнаты.
Верните мне Матру!
Мылась я быстро и нервно. А как тут не нервничать, когда над душой стоит такой шкаф с косой и смотрит на тебя, как на таракана? И плевать она хотела на то, что я стесняюсь. А тут еще и вместо мочалки какой-то пучок травы, перевязанный веревкой. Мыло вообще странного бурого цвета, но хоть пахнет приятно. Но больше всего раздражали окрики Дарки, когда я по неосторожности расплескивала воду на пол.
— Неповоротливая какая, — ворчала она. — Наплюхала мне тут. Я тебе не нянька, распинаться не буду.
Так и хотелось сказануть в ответ что-нибудь грубое, но язык не поворачивался. У языка, видимо, инстинкт самосохранения срабатывал быстрее, чем у характера.
После помывки мне кинули простыню, приказали вытереться и указали на развязанный баул, из которого уже были извлечены мочалка и мыло. Одеваться тоже пришлось под пристальным взором надсмотрщицы. А одежда, кстати, оказалась вполне удобной. Свободные черные штаны на завязках и белая рубаха. Только белья мне не выделили, пришлось свое быстро постирать и так мокрое и надевать.
— Иди уже, Брон заждался, — махнула рукой Дарка, когда я обулась и собрала волосы в хвост, перевязав их ленточкой, найденной все в том же бауле. Надо же, ленточку положили, а белье и носки зажали!
Бронир ждал меня на крыльце, обрывая цветы на клумбе. К моему приходу клумба выглядела так, будто по ней прошелся рой саранчи.
— Вот, это тебе, — протянул он мне порядком потрепанный букетик.
— Спасибо, — засмущалась я.
— Так… значит, цветы у вас тоже дарят, — констатировал старейшина, и ценность букетика опустилась с позиции «так себе, но приятно» до «веник какой-то».
— Теперь давай с рэдданием разберемся. Понятно, что ты никакая не равка, но реакция на него есть, так? — продолжило изыскания местное светило, тыча мне в лицо кружкой из вишневого металла.
Я активно помотала головой, не желая прикасаться
— Ну, знаешь ли! — вспылила я. — Да пошел бы ты со своими исследованиями! Я тебе не подопытный кролик.
Выдернула руку из его пальцев и принялась дуть на обожженный участок кожи. Краснота исчезала прямо на глазах!
— Ух ты! Это у меня здесь регенерация такая? — восхитилась я.
— Хм, занимательная реакция. Надо бы подробное исследование провести, и побыстрее, — изучая мою руку, проговорил Бронир.
И тут из дома донесся крик: «А ну пошел отсюда, плешивый! Будешь мне тут топтать!» Дверь с треском распахнулась, и из нее выбежал мокрый с головы до ног серый. Зверь спрятался за мои ноги и уже оттуда, из укрытия, начал рычать.
— Ты мне еще порычи! — показался из-за двери кулак, после чего дверь захлопнули.
Серый еще пару раз рыкнул, отошел подальше и начал отряхиваться.
— И где ты его нашла? — почесывая щетинистый подбородок, спросил старейшина.
— Вместе в подвале у Валика сидели, — пожала я плечами.
— В подвале? — удивился Бронир. — Ну ладно зверь, наверняка свите скормить хотели, чтобы отдача для Валиека в ночь перерождения была сильнее. А тебя-то должны были со всеми почестями готовить.
— Я сбежала… в подвал, — призналась я.
— Зачем? — не понял старейшина.
— Куда получилось, туда и сбежала, — буркнула я.
— Везучая ты, — хмыкнул он.
— Как утопленник, — покачала я головой.
— А у вас утопленники не тонут? Или воскресают? — тут же заинтересовался этот естествоиспытатель.
— Не знаю, не спрашивала, — съехидничала в ответ я.
— Эх, побывать бы за гранью, — мечтательно протянул Бронир.
— Тоже не отказалась бы, — согласилась я. — Домой хочу, хватит с меня приключений. Сказки какие-то у вас, как у братьев Гримм.
— А пошли ко мне! Здесь нам все равно не дадут толком поговорить, — вдруг предложил Бронир.
— Спасибо, конечно, но я лучше здесь… — неуверенно протянула я.
— Да ты не бойся, больше рэдданием жечь не буду. Я же не со зла, просто проверить хотел. Не поверил на слово, что у тебя реакция на него, как у равки, — виновато потупившись, произнес он.
— Да что это вообще такое, равки эти ваши? — возмущенно спросила я.
— А ты не знаешь? — удивился он. Но тут же опомнился, хлопнул себя ладонью по лбу: — Точно! Откуда тебе знать. Равк это первая стадия превращения в свиту. Укушенный, но не убитый лордом человек сначала становится чувствительным к свету, потом появляется сильный голод, который можно утолить только кровью или сырым мясом. Но голод становится нестерпимым, и равки нападают на людей. Отведав крови себе подобного, равк меняется и входит в свиту.