Невеста-наследница
Шрифт:
– Мне кажется, Розамунда считает, что должна. Когда-то она сама была их мишенью и теперь, возможно, попытается спасти третью наследницу от несправедливых гонений.
Кевин тем временем снова выиграл партию.
– Ты кое-чего не знаешь, – сказал он, с опаской поглядывая на кузена. – И я, честно говоря, не решаюсь сообщить тебе эту новость.
– Что такое? – насторожился Николас.
– Я скажу, но не забывай, что я выступаю всего лишь в роли вестника, и не направляй, пожалуйста, свой гнев
Николас почувствовал легкую тревогу.
– Говори.
Кевин прочистил горло.
– Как я понимаю, тетя Агнес пригласила Филиппа. Она хотела…
– Она пригласила Филиппа?!
– Ей показалось, что…
– На встречу, которая пройдет в моем доме?
– Говори тише, пожалуйста. Возможно, ты и отрекся от него, но дядя, о наследстве которого пойдет речь на семейном совете, этого не делал. По крайней мере, так видит ситуацию тетя Агнес. Это все, что я знаю.
– Я напишу ей и потребую, чтобы она отменила направленное Филиппу приглашение. Я не стану принимать этого человека. Да и ты не захочешь находиться в его обществе. Что касается твоей жены…
– Если Филипп изъявит желание приехать, Розамунда останется дома. Я ясно дал ей это понять.
– Этот бездельник может заявить, что не приедет, а сам явится назло мне. Но его не пустят на порог, даю слово.
Кевин предложил сыграть еще одну партию.
– Ты хочешь ссориться с тетушками в то время, когда у тебя и так масса других проблем? Нельзя вести войну на два фронта.
– Никакой войны не будет. Возможно, наступит день, когда я дам тетушкам решительный отпор, но об этом пока рано говорить.
У Кевина было уже девятнадцать очков. Любой другой на его месте не стал бы рисковать, но Кевин потребовал еще одну карту. Это оказалась двойка. Николас бросил свои карты на стол и с подозрением посмотрел на кузена, а потом встал из-за стола, решив больше не играть сегодня.
– Думаю, что Розамунде лучше не приезжать на эту встречу. И вообще посоветуй ей воздерживаться от визитов в те места, где мисс Баррингтон может оказаться предметом обсуждения. Если они с Минервой захотят встретиться с третьей наследницей, я это устрою.
Двумя днями позже, закончив очередной рабочий день в библиотеке, Айрис поставила книги обратно на полку и засунула между ними маленькие полоски бумаги, чтобы отметить, какие издания были уже просмотрены ею. Затем она аккуратно сложила листы, исписанные заметками и предварительными оценками, положила стопку на край стола, сняла фартук и повесила его на спинку стула. Надев шляпку, Айрис приколола ее булавкой и накинула на плечи шаль, поскольку день выдался пасмурным и прохладным.
Выйдя из библиотеки, она заметила, что в коридоре царит необычная суета. Слуги с озабоченным
Айрис остановилась, чтобы понять, что здесь происходит, а потом пошла вниз по лестнице за поваром, который закончил беседовать с дворецким. На ступенях она столкнулась с герцогом, который поднимался ей навстречу. Он заметил ее, и его лицо омрачилось. С опаской оглянувшись через плечо, герцог спешно сказал:
– Пойдемте со мной. Вам нельзя медлить.
Взяв ее за руку, он повернулся и потянул Айрис за собой вниз по лестнице к черному ходу для прислуги. Не успели они миновать холл, как за их спинами послышались женские голоса – один высокий, а другой довольно низкий. Дамы разговаривали друг с другом.
– Он запретил мне приглашать Филиппа, – пожаловался высокий голос. – Эту встречу устраиваю я. Кем он себя возомнил?
– Не забывай, что это его дом. Я же говорила тебе, что не следует этого делать.
– Филипп имеет право присутствовать на семейном совете, сестра. Он заинтересован в решении этого прискорбного вопроса не меньше, чем любой из нас.
– Однако это дом Холлинбурга. Ты же знаешь, что он поклялся никогда не принимать Филиппа после случившегося.
– Много шума из ничего. Подумаешь, Филипп попытался поцеловать модистку. Едва ли за такие преступления положена виселица.
Голоса стихли вместе с шагами. Дамы поднялись по лестнице. Затем сверху более высокий голос воскликнул:
– Эти вазы выводят меня из себя. Я же просила Холлинбурга убрать их с дороги. Из-за этого леса шатающихся ваз трудно войти в гостиную. Куда ни повернешься, они везде встают на пути.
Обилие ваз тоже показалось Айрис чрезмерным в тот день, когда она впервые пришла сюда. Ориентироваться в лабиринте китайской керамики было бы трудно, если бы дворецкий не провел ее по самому удобному, хотя и не прямому, пути.
– Почему вы не убрали вазы? – шепотом спросила она герцога.
Он выглянул из-за угла на лестницу, а потом на вход.
– Они отпугивают посетителей. Это мой дядя их так расставил. Я собирался было убрать, но чем больше тетушка жаловалась, тем меньше мне хотелось что-то менять.
– Они очень ценные. Было бы обидно, если бы одна из ваз упала и разбилась.
Герцог оглянулся на Айрис.
– Насколько ценные?
– Неужели вы и их не оценили у специалиста? Я знаю в Лондоне человека, который мог бы этим заняться.
Герцог взял ее за руку.
– Давайте поговорим об этом позже. А сейчас мне нужно вывести вас отсюда так, чтобы никто не заметил. Боюсь, что вам придется покинуть дом через черный ход, которым пользуется прислуга.