Невеста оборотня, любовница вампира
Шрифт:
Лора глянула на его профиль, и снова ей показалось, что Коля знает такие вещи, о которых лучше не знать, если хочешь спать спокойно. Маленький мальчик с тоскливыми глазами, который вырос в чужом мире, где никто не любил и не понимал его…
А Коля снова заговорил, глухо и словно неохотно:
— У меня был до тебя подопечный. Пацан совсем, пятнадцать лет. Его взяли из детдома, когда ему было пять. Обеспеченные родители в возрасте, любые ништяки, любые капризы, секции спортивные, платный колледж… Но у пацана начался переходный возраст, заплясали гормоны. И сущности заплясали.
— Как у всех по-разному, —
— Наверное, дело в том, кто родители. Твоих мы хоть знаем — человек и ведьма.
А у него вообще непонятно кто, и проследить не удалось… В общем, проявлялось у него это довольно странно. Он сам рассказывал: не по порядку ипостаси показывались, а несколько сразу.
— Как это?
— Атак. Просыпаешься утром со стояком, идёшь в ванную подро… — он кашлянул и мотнул головой: — Ну, ты меня поняла! А из зеркала на тебя смотрит твоё удивлённое лицо с медвежьим носом, с рогами, с крыльями вампира за спиной и серыми пятнами по коже. Туту кого хочешь прихватит!
— А у тебя как было? — Бывало всякое… — Коля махнул рукой, взял бутылку и подлил себе и Лоре в стаканы. Потом хмыкнул: — Такого не было. Да и Учитель у меня был, дед. А у парня никого. Родителям не расскажешь — они же идеального ребёнка взяли себе, няшного, блондинчика с голубыми глазками. Знаешь…
Он посмотрел на огонь в печке сквозь рубиновую призму вина и сказал тихо:
— Мы ведь всегда хотим понравиться. Мы — те, которые выросли в детдоме. Даже совсем маленькие детки улыбаются, как ангелочки, не плачут, не кричат. Только улыбаются и лепечут. Они подсознательно выбирают определённую модель поведения… И потом, уже дома, стараются соответствовать. Быть теми, кого хотели приёмные родители. Часто это выливается в неврозы.
Лора нашла его руку и сжала. Так… жалко! Жалко, что есть на свете брошенные дети, которые до такой степени осознают свою ненужность, что становятся актёрами с самого раннего детства, чтобы обрести хоть подобие семьи и счастья.
— А ты…
— Не своди всё ко мне.
Коля повернулся к ней, улыбнулся своей обычной пофигистской улыбкой, но где-то в глубине жёсткого взгляда Лора разглядела растерянность и неуверенность. Он не хотел говорить о себе. Как будто не подготовился к экзамену. Как будто не знал, что говорить. — Так вот. Пацан.
Коля глотнул из стакана, задрал подбородок к потолку, словно там было что-то интересное.
— Он долго боролся. Загонял сущности в себя, пытался напиваться, начались проблемы со школой, с родителями. Те, конечно, поволокли «идеального» мальчика к психологам, потом к психиатрам, потом к бабкам, потом… В общем, там всё было закручено на «поможем солнышку». Психиатры не могли понять, что с ним. А пацан просто пытался сам справиться со своими внутренними монстрами, как он сказал. Без помощи и поддержки это практически невозможно.
— Звездочёт сказал, что он контролирует рождение ягреней, — Лора сунула в рот кусочек колбасы и причмокнула, посасывая.
— Нихрена он не контролирует! — зло бросил Коля. — Он вообще только для антуража служит. Контролировал бы — не было бы ни меня, ни Митюни, ни Лерки!
Кукла он. Сидит и с важностью думает, что решает судьбы существ. Так вот. Не решает. Мы все дети случайности: внебрачные выблядки,
Он скорчил невинную рожицу и пропищал:
— Дяденька Звездочёт, можно, мы с другом трахнем человечку и куснём её пару раз, чисто для остроты ощущений?
Лора сидела с каменным лицом, не зная, что сказать. Ей никогда не приходило в голову, что все эти дети могли быть нежеланными. Конечно, каждый судит по себе… Коля опустошил свой стакан и сразу же налил новый. На лбу пролегла горизонтальная морщинка, и парень продолжил:
— Когда пацан попал к нам, его полностью сломали. Лекарствами, гиперопекой, нещадным контролем. Его привезла приёмная мать, которая откуда-то узнала, что тут лечат детей, которые видят монстров. Пацан был… В общем, не знаю, как объяснить. Как маленькая бездомная собачонка, которая боится всех на свете, и которая уже устала бояться и испытывать постоянную боль. Поэтому она забивается в угол и скалит зубы. А хвост поджат, где-то под брюхом спрятан. Так и пацан.
Коля встал, подвигал поленья в печке и оттуда глухо сказал:
— Ему всего лишь надо было сказать, что он нормальный. Что он не один.
Показать, как использовать ипостаси, как контролировать себя. Если бы он попал к нам на несколько лет раньше…
Коля вернулся к Лоре, сел, сгорбившись, обняв колени руками:
— Он прожил у нас неделю. Я был с ним каждую минуту, даже ночью… Пацан был суицидный, мать сказала, он уже пытался убить себя. Я рассказывал ему про своё детство, про то, какие мы одинаковые, про то, что надо просто это принять и полюбить свои ипостаси, брать от них всё, что можно… Я гонял его по лесу, думал, что физическая нагрузка поможет забыть о психологических проблемах. Но ничего не помогло. Пацан… Он повесился в туалете. Пошёл утром отлить и не вернулся.
Коля замолчал. На этот раз надолго. Лора допила оставшееся в стакане вино, придвинулась поближе к Коле и положила голову ему на плечо, обняв за руку.
Сейчас она может сделать это. В детстве не смогла, но сейчас-то… Коля вздрогнул, но ничего не сказал, даже не пошевелился. Так они сидели без звука, глядя оба на шумящее в печке пламя, и Лора всё силилась найти нужные слова, чтобы подбодрить и растормошить парня. Но таких слов у неё не было. Поэтому она просто подняла голову, потянувшись, чмокнула Колю в щёку и сказала: — А давай ещё по одной и не чокаясь.
Он обернулся, глядя ей в глаза, долго, серьёзно. В глубине серых радужек блестели блики от огня, и Лоре показалось внезапно, что она уже переживала этот момент. То ли в этой жизни, то ли в прошлой. Дежа-вю? Или параллельная реальность? Она ощутила его пальцы, перебирающие её волосы на затылке, захотелось разреветься от нахлынувшего чувства. Что это было? Не зов, Лора была в этом уверена. Просто им было хорошо вместе. Вот так, вдвоём, у огня, с бутылкой вина, с простым касанием даже не кожей, а душой…