Невеста с миллионами
Шрифт:
— Будьте начеку! — предупредил Эдмон, заметив, что некоторые из людей Альфонсо собрались устроить себе небольшой отдых, поскольку индейцы пока не появлялись. — Доверять краснокожим нельзя… А вы — друг семьи Толедо? — обратился он по-французски к белокурому молодому человеку, который последовал за ним на крышу и теперь тщательно чистил стволы своего великолепного ружья.
— Надеюсь, что так! — приветливо ответил тот. — А вы, несомненно, господин де Трепор, чье исчезновение так переживал дон Альфонсо?
— Он самый. Когда вы объединились
— Сегодня утром. Мы тотчас решили напасть, опасаясь, что ночная бойня только ожесточила индейцев против пленных. Впрочем, что это?..
Со стороны деревни донесся жуткий вой, словно там находилась целая стая голодных волков. Несомненно, это был знак ликования. Более сорока краснокожих, размахивая ружьями и копьями, скакали на богато украшенных лошадях, направляясь к белым. Приблизившись на расстояние выстрела, они угрожающе подняли свое оружие. Потом они свернули в сторону. За первой группой всадников последовала вторая, затем третья, четвертая… В общей сложности их было, наверное, около полутора сотен. Многие держали в поводу запасных лошадей, в которых белые сразу же опознали своих собственных.
Выходит, апачи получили подкрепление от дружественного племени…
Белые застыли в растерянности. Их насчитывалось не более четырех десятков, а противостояло им теперь, пожалуй, свыше двухсот краснокожих. Пока белым, правда, ничто особенно не угрожало. А что потом? Где достать продовольствие? Если им повезет, как прорваться сквозь эту массу всадников, как скрыться от них?
Положение белых стало отчаянным. Это сознавал каждый. В угрюмом молчании, с ружьями в руках, они глядели в сторону центра деревни, где индейцы радостно приветствовали друг друга, поочередно прикладываясь к бутылкам с огненной водой, которую прихватили с собой эти бледнолицые.
— Вы уверены, что краснокожие вели за поводья именно ваших лошадей? — спросил Эдмон молодого человека.
— Совершенно уверен. Я узнал их. Мы оставили лошадей под присмотром трех наших.
— Тогда у нас нет никакой надежды на побег! — мрачно заметил Эдмон. — Пойдемте, посоветуемся с нашими друзьями. Пока нам нечего опасаться нападения.
Он потолковал с пожилым господином, внушавшим ему особое доверие, посоветовал на случай приближения индейцев не терять самообладания и стрелять наверняка, беря на мушку каждого в отдельности. Потом он вместе с молодым незнакомцем спустился вниз и постучался в хижину, где находился Альфонсо.
Тот немедленно распахнул дверь и молча заключил друга в объятия. Инес стояла посреди хижины, опираясь на руку человека, который, несомненно, был ее отцом. Лицо ее излучало доброту, спокойствие и рассудительность; несмотря на некоторую бледность, в нем уже чувствовалась незаурядная энергия. Оказалось, и дон Лотарио, и Альфонсо ранены: дон Лотарио — в руку, Альфонсо — в ногу. Впрочем, обе раны не вызывали опасений.
— Это мой самый близкий друг, Эдмон де Трепор! — сказал Альфонсо, подводя
Дон Лотарио нежно обнял Эдмона, словно собственного сына.
— Какая удивительная, пожалуй даже печальная, ирония судьбы — встретить сына столь дорогого для меня человека в какой-то индейской хижине! — взволнованно произнес он. — Вы уже оказали нам неоценимую услугу — без вашей помощи нам, возможно, и не удалось бы встретиться с Инес.
Эдмон подошел к возлюбленной, склонил голову и благоговейно поцеловал ей руку.
— Тебе не кажется, Эдмон, что мы без труда справимся с индейцами? — спросил Альфонсо.
— Увы, дружище! Ты еще ничего не знаешь, а между тем их теперь на полторы сотни больше!
Альфонсо и дон Лотарио ошеломленно уставились друг на друга.
— Так вот что означал дьявольский рев этих бестий! — произнес наконец Альфонсо. — А не удастся ли нам, по крайней мере, пробиться к своим лошадям?
— Ваши лошади попали в руки индейцев другого племени, когда те спешили на помощь местным, — ответил Эдмон. — Этот молодой человек, — кивнул он в сторону белокурого, — узнал их.
После слов капитана наступила гробовая тишина.
— Придется пойти на переговоры! — прервал молчание дон Лотарио. — Мы должны приложить все усилия, чтобы избежать борьбы, которая была бы теперь слишком неравной. Кстати, господин капитан, вы еще не знакомы с вашим новым товарищем по оружию… Позвольте представить его вам — мистер Коннингэм, друг нашего дома! Он великодушно предложил свою помощь и присоединился к нашему предприятию. Не сомневаюсь, вскоре он завоюет и ваши симпатии, при условии, что у нас будет еще время заняться неотложными земными делами!
— Вы надеетесь, что после таких ожесточенных, таких кровопролитных сражений возможны мирные переговоры? — удивленно спросил Эдмон.
— Дочь сказала мне, что Вильгамену убит или очень тяжело ранен… вами, — ответил дон Лотарио. — А ведь именно он был больше всех заинтересован в том, чтобы не отпускать пленников, рассчитывая тем самым добиться своей цели — освобождения отца. Для остальных индейцев они значат гораздо меньше, поэтому я продолжаю надеяться, что удастся уладить дело миром. Мы пошлем Литавано: он выяснит, готовы ли апачи к переговорам.
— Я не вижу с тобой Хейкаоу, — заметил Альфонсо.
— Мой проводник умер в дороге. Не исключено, что именно это печальное обстоятельство позволило мне так скоро соединиться с вами, — ответил Эдмон.
— Скроем пока его смерть от сына. Иначе религиозные убеждения заставят Литавано, чего доброго, покинуть нас, а он нам очень нужен. Давай поднимемся с тобой на крышу соседней хижины и посмотрим, что делают индейцы. Вероятно, у нас будет время рассказать друг другу, что же произошло после нашего расставания. А отец пока сообщит Литавано об условиях переговоров.