Невеста смерти
Шрифт:
Гайя шла по портику, моля всех богов, чтобы он стал бесконечным, и по странным законам пространства протянулся бы до Британии или Африки, до берегов Стикса — но не в гостевые покои лудуса. Умом она понимала, что случилось неизбежное. Но на всякий случай, когда ей велили «прихорошиться», как выражался Требоний, она закрутила влажные еще после мытья волосы, заколов своей любимой шпилькой. Такие меры дались ей непросто — правая рука отказывалась повиноваться, но она снова стиснула зубы и довела начатое до конца.
«Что же делать? Что?
И — как подарок богов, как ответ на все ее мольбы — знакомые серые глаза ее же декуриона.
Он шагнул ей навстречу, почти неузнаваемый без формы, с лавровым веночком на темноволосой голове, в скрывающей накачанный торс тоге — и от этого одновременно смешной и такой родной в этих безумных стенах.
— Дарий, — и она упала ему на руки.
Декурион, не ожидавший такого поворота событий, на мгновение забыл свою роль беспечного повесы, молодого партиция. Патрицием он был, а вот повесой — ну никак, и с трудом освоил эту роль только по приказу префекта. И вот, увидев своего командира в нелепой простыне на голое тело, смертельно бледную до такой степени, что простыня казалась желтоватой на фоне прозрачно-голубоватой кожи на ее скулах, Дарий уже не на шутку испугался. А когда она, увидев его и вздохнув с невероятным облегчением, рухнула как подкошенная — он подхватил ее на руки:
— Командир! — и сорвал ко всем церберам простыню, пытаясь увидеть раны на ее теле.
Метнулся с невесомой и неподвижной обнаженной девушкой на руках к кровати, положил ее:
— Что они с тобой сделали? Эй! Ты меня слышишь?
И услышал в ответ тихое, но твердое:
— Отставить панику.
— Жива! — он выдохнул с таким же облегчением, как только что она при виде него.
— Жива. Работа же еще не закончена. Давай, рассказывай.
— Здесь не подглядывают? Не подслушивают?
— И подглядывают, и подслушивают. Поэтому тише.
— Может, мне лечь рядом и обнять тебя? Префект дал мне на этот случай четкие указания, сказал, что ты поймешь и бить не станешь.
Она неволько усмехнулась и покачала головой:
— Давай, ложись. Можешь и обнять. Только слева, ладно?
От взгляда молодого, но уже довольно опытного воина не укрылось, что она сберегает руку:
— Плечо? Сломала? Оно и припухло как… Что, здесь и врачей нет?
— Есть. Просто не хочу с ерундовым вывихом поднимать шум. Нет смысла друзей пугать, а врагов радовать.
Парень, не скрывая восхищения, посмотрел на нее:
— Эх, мне б так.
— Все впереди, декурион Дарий, — она подмигнула ему, заметив взгляд его выразительных серых глаз. — А теперь слушай, что надо передать в когорту.
И она тихо, делая вид, что обнимает его, рассказала все, что успели разузнать они с Марсом.
— Передай командиру, что Марса придется отсюда выпихивать. Я найду способ. Если все, что ты мне сказал, подтверждённые факты, то мы и правда разворошили змеиное гнездо, и он должен быть снаружи, чтобы передушить гадов, которые скоро поползут спасать свои шкуры.
— Почему не тебя? Слушай, — он приподнялся на локте, и еще мальчишеское лицо двадцатитрехлетнего декуриона выдало все его планы на три шага вперед. — Давай я тебя сейчас прямо как бы выкуплю? И заберу сразу с собой?
— Не сходи с ума. Что в тебе сейчас говорит? — ее негромкий голос обрушился на него ледяным водопадом, но он не был бы спекулаторием, если б не умел мгновенно собраться с мыслями.
— Ты ранена. И как гладиатор уже не годна. И можешь погибнуть.
— Марс вот был действительно ранен. И серьезно. Но он же не покинул боевой пост. А на что ты хочешь толкнуть меня? Подумал? Центурион спецкогорты бежит при первом же синяке прятаться и отлеживаться?!
— Все. Молчу. Осознал, — Дарий примирительно провел рукой по ее спине, пользуясь возможностью беспрепятственно прикоснуться к потрясающе гладкой и нежной, несмотря на все, коже своего непосредственного начальника, скользнул губами по плечу, не в силах устоять, прижался поцелуем к шее…
Она тихо рыкнула, но усмехнулась прыти молодого офицера:
— Далеко пойдешь. Если стрелой не остановят. Итак, ты все запомнил, что надо передать?
— Да, — и он вкратце повторил то, за чем его, собственно и прислали. — И еще я понял… Прости, командир… но я только сейчас окончательно осознал, что ты девушка.
— Это в каком смысле? — прищурилась Гайя.
— В обычном. Ты такая красивая, такая нежная… И я никому не скажу, что ты упала без сознания. И не бой тому виной, не сумасшедшее напряжение, а… — он сглотнул и его серые глаза потемнели. — Я понял, что для тебя может значить вот такая купленная ночь, — хрипло закончил он.
Она прикрыла глаза в знак согласия и благодарности.
— Мне пора, — еще раз окинул ее взглядом Дарий, и во взгляде уже не было любопытства или промелькнувшей разок тени вожделения, это был просто взгляд воина, боевого товарища. — Может, все же перевяжу тебе плечо? Не так больно будет.
— Не надо.
— И все же, как мужчина и офицер, я предпочел бы забрать тебя отсюда прямо сейчас. Ты рискуешь намного больше любого из нас…
— Нет, — ответила она твердо, и он поразился стальной решимости ее потемневших от боли и напряжения глаз. — Расследование еще не окончено.
— Я приду через три дня снова, а пока сделаю так, что ланиста не продаст тебя никому.
Она снова усмехнулась:
— Спасибо. Вот только пристало ли тратить казенные деньги на такую ерунду?