Невеста змея

Аристова Валерия

— Ждите меня, прекрасная дева, пока я не разберусь со своими делами. Вы доставили мне много проблем, — он захлопнул дверь, и Анджела бросилась к ней, пытаясь отворить ее, хотя понимала, что это невозоможно.

— Нук! — закричала она в слезах.

Образ серебристого бога предстал перед ней. Он развел руками, показывая, что бессилен ей помочь.

— Я дал вам право одного желания, прекрасная Анджела, — сказал он, — и вы воспользовались им с блеском.

Анджела замерла, будто оледенела. Потом медленно подняла руки к лицу, вытирая слезы. Силы покинули ее, она облокотилась о дверь спиной, и медленно спустилась на пол,

рыдая.

Генри был больше похож на мертвого, чем на живого. Элли умирала. А сама она была заперта в подвале в ожидании своей участи. Анджела была уверена, что ничего хорошего ее не ждет.

…

— Генри… — послышался голос в кромешной тьме.

Нежная рука провела по щеке.

Он медленно выплывал из темноты, тут же ощутив боль и что-то холодное на лбу.

— Очнулся, очнулся! — проговорил кто-то, и он понял, что это голос Айзы, — осмотрите его, пожалуйста.

С трудом разомкнув глаза, Генри оглядел знакомую комнату. На кровати все так же спала Элли. Он лежал на циновке на полу, и над ним склонились двое: Айза и незнакомый ему старик-араб.

— Жить будет, — сказал старик, — сотрясение, а так что, молодой…

Генри сел, пытаясь остановить закружившийся перед глазами мир, и его вырвало прямо на циновку.

Подбежала служанка, стала убирать циновку, и Генри было ужасно неудобно, что он всех побеспокоил, и что он в таком состоянии. Он прислонился к кровати спиной.

Айза подала ему стакан воды, и он долго и жадно пил, будто пил впервые в жизни. Вода показалась ему сладкой, и только позже он понял, что это вкус его крови. Губы его были разбиты, и все лицо превратилось в нечто напоминающее больше кусок мяса, чем лицо молодого лорда. Он снял со лба холодную тряпку, и обтер ею лицо, морщась и шипя.

Старик-доктор в это время поднялся на ноги и обследовал бесчувственную Элли. Кустистые брови его были нахмурены. Он стукал по ее ладоням, прикладывал ухо к груди, и мерил пульс. Потом обернулся, посмотрел на Айзу.

— Друг твой будет жить, он цел. А вот девушка… Немного ей осталось.

…

Генри проспал весь день, забравшись на кровать к Элли и прижимая к себе ее безжизненное тело, из которого готовилась отлететь душа. Очнувшись ночью, он долго смотрел на нее, потом склонился и поцеловал ее холодные губы. Вопреки обещаниям сказок, Элли не ожила. Она все так же лежала рядом с ним, не шевелясь и почти не дыша.

Страх, поселившийся в его душе с тех пор, как он вынес ее из города царицы Савской, наконец завладел им полностью. Раньше у него была надежда. Теперь же, после слов старика-доктора, и она пропала. Элли умирала у него на руках, и он ничего не смог сделать, чтобы разбудить ее. Он привык жить в этом страхе, который отбирал у него силы, не позволяя спать ночами и вселяя в тело усталость. Он так привык к нему, что перестал замечать. Теперь же, когда он столкнулся со смертью лицом к лицу, страх липкими щупальцами сдавливал его сердце.

Гордыня? Гордость? Насколько ценна гордость, стоит ли она жизни Элли? Уверен ли он, что Нук ее пощадит? Нук не человек, и его невозможно просчитать. Иногда он кажется добрым другом, но он совсем не таков. Он имеет свои цели, и никто не знает, чего на самом деле он хочет. Нужна ли ему Элли, или он передумал жениться на ней, оценив красоту Айзы? Что для него жизнь одной девушки? Ничто.

Генри

сжал Элли в объятьях. Страх не отпускал. Он вступил в игру, в которой не мог победить. Сейчас это стало настолько очевидно, что он не понимал, как вообще мог на нее решиться. Нук сильнее него, он имеет власть над жизнью и смертью. Он без жалости убьет Элли и забудет ее в тот же миг. Если у него вообще есть память в понимании человека. Если…

Генри закрыл глаза, собираясь с силами. Он проиграл не только боксерский поединок. Он проиграл Нуку свою гордость. Его сил не хватит на то, чтобы спокойно ждать, какой участи подвергнет Элли его противник. Он оказался слаб и слишком влюблен. Элли стала для него важнее всего на свете. Генри поцеловал ее бледную руку. Сжал пальцы, будто хотел попрощаться с ней навсегда.

Пусть лучше Нук заберет ее себе, чем она умрет у него на глазах.

Спустив ноги с кровати, он долго сидел, размышляя. Голова гудела, будто где-то внутри били в гонг. Генри встал, согнувшись, как старик. Задержался за стену, чуть не упав, когда его повело, выровнил шаг. Его шатало, как пьяного, когда он вышел из дома в полной тьме. Но вот он пошел увереннее, сломал себе палку, и стал опираться на нее, когда становилось совсем плохо.

Шаг, еще шаг. Вот и гора, на вершине которого возвышался город царицы Савской.

— Я пришел, Нук, — проговорил он разбитыми губами, поднимая глаза вврех. Туда, где ждал его ненавистный божок, — выходи!

Глава 6

В зале Версаля

Элли плыла на золотом челне по Млечному пути. Белое прозрачное платье ее раздевал ветер, волосы были распущены, падая волнами до самой талии, и в них виднелись вплетенные бутоны белых роз. В руках она держала серебряное весло, которым изредка отталкивала челн от невидимой воды, и звезды под ним начинали кружиться, сияя и образуя водовороты. Тихая музыка, похожая на звуки далекой флейты, сопровождали каждое ее плавное и спокойное движение.

Там, позади, искрился мир желаний. А впереди, там, куда текла звездная река, тихим светом светился другой мир. Тот, где желаний больше не было. Элли смотрела прямо вперед, и глаза ее сияли, как звезды.

Путь ее был долог, но цель близка. Она подняла весло, и смотрела, как челн медленно вплывает в золотистое сияние ожидающего ее мира покоя. Еще миг, и золотые врата ее сомкнутся за ее спиной… И наступит истинное счастье…

…

Генри сам не знал, как оказался в гостиной своей матери. Он раскрыл глаза, и уставился на знакомую с детства картину. Мать рисовала фею Моргану, плывущую на челне на Авалон. И остров Авалон в ее воображении светился золотым светом, покрытый лилиями и белыми розами. Посреди роз стояли золотые ворота, уже приоткрывшиеся, чтобы встречать гостью.

Он резко сел, отметив, что голова не закружилась от быстрого движения.

Вот это сон! Генри вскочил на ноги, одетый с иголочки, в своем лучшем сюртуке, с изящно повязанным галстуком, с золотой цепочкой в петлице.

Вот это сон! Он сжал голову руками. Нужно найти брата и рассказать ему, потому что даже самый лучший писатель не смог бы выдумать подобных приключений! Корабль, джунгли, саванны, незнакомые девушки, одна из которых его невеста, а другая — возлюбленная… Африканский бог-змей, живущий в замке на горе! Генри бросился к двери, и вдруг замер, когда та отворилась сама собой.