Невеста змея
Шрифт:
Привыкнув видеть Нука насмешливым или дружелюбным, Генри боялся смотреть на него. Он признавался сам себе, что испытывает мистический ужас перед этим существом. Не человеком, не змеем… И тем больше он прав, освободив Элли от подобной участи.
— Считаешь себя героем? — Нук вдруг будто сдулся и вздохнул, неожиданно растеряв всю злость, — не думай, что это сойдет тебе с рук, — сказал он без всякого выражения. Элли была моя. Но теперь мне она не нужна. Но и тебе не достанется.
Нук развернулся и махнул рукой, будто прощаясь.
— Отпусти ее домой! —
Перед глазами его полетели искры, будто его сильно ударили по голове. Может быть, и ударили, хотя Нук не пошевелился, но от него можно ожидать чего угодно. Генри упал на колени, и сжал голову руками.
— Из этого города невеста не может выйти, если она пришла ко мне, как к жениху, — сказал Нук, — Элли спустится в колодец. Даже если она потеряла невинность по вине считающего себя умным остолопа.
…
Она стояла перед длинным коридором, уходящем куда-то вниз. Серебристые стены, серебристый пол. Там, в конце коридора, ее ждала ее смерть. Элли поднесла руки к лицу и вытерла слезы. Колодец с золотой водой она видела во сне. Нужно только пройти по коридору, спуститься вниз, потом подняться по лестнице из стекла, и выйти в круглую башню. Ту самую, что снаружи выглядит, как бред обезумевшего архитектора. Круглая, без окон, без дверей, сложенная из серых камней… Элли видела ее, когда вчера входила в город.
Теперь, после безумной ночи любви, признаний, счастья владеть мужчиной, которого она избрала сама, слышать, как с его губ слетают стоны наслаждения, перемешанные с ее именем, колодец не пропустит ее. Куда вела дорога и что было там, под золотой водой, Элли не знала. Но теперь колодец был для нее синонимом смерти. И смерть была предпочтительнее, чем жизнь там, на другой стороне.
Она шагнула вперед, зашуршало серебристое платье, что было на ней. Распущенные волосы струились по спине и плечам. Элли знала, на что идет, отдаваясь Генри при свете единственного факела, в постели, куда принес ее Нук. Она знала, что за ночь любви заплатит жизнью. Она сделала еще шаг. Сердце забилось так гулко, что ей казалось, что звук его биения отражается от стен тоннеля. Ноги в серебряных туфельках ступали тихо. Руки сжимали ткань серебристого платья. Шаг, еще шаг. Вот и стеклянная лестница. Она и ее видела во сне. Десять ступеней вверх и перед ней оказалось достаточно большое помещение, ярко освещенное мягким золотистым светом.
Колодец был на месте. Золотая вода стояла тихая, как омут. Элли медленно подошла к борту колодца.
Вниз вела лестница из чистого золота. Элли ступила на борт. Замерла, в ужасе понимая, что как только тронет ногой золотую воду, поднимется столб пламени и спалит ее, грешную… Как ту принцессу из легенды, что имела жениха. Нужно хорошо слушать легенды, улавливать смысл несказанных слов. Принцесса тоже не была девственна, и колодец не принял ее. Элли смотрела на свое отражение в золотой воде. Сердце билось быстро-быстро.
Неужели Генри не придет и не спасет ее? Неужели Нук так жесток
— Нет! — сказала она, отступая, — нет! Я не могу!
…
Тьму прорезал яркий луч света. Генри очнулся, не понимая, где он находится. Темнота была настолько густа, что даже свет не мог развеять ее до конца.
Где-то плескалась вода. Генри пошевелился. Он чуял воду, слышал ее плеск, ощущал холод, но глаза еще не привыкли к этой полной темноте. Ноги затекли, и он понял, что сидит, поджав колени, и облокотившись спиной на какую-то не очень широкую балку.
Плеск воды стал ближе и громче. Генри прислушался, вглядываясь во тьму. И тут ноги его оказались в воде, он подскочил, и схватился за прутья окружавшей его решетки. Показавшийся громовым звук ударил его в лицо, обдав зловоньем, он отшатнулся, поняв, что клетка его, в которой он оказался, совсем не велика, что она качается и медленно погружается воду. Шипенье или похожий звук с плеском воды подсказали, что опасность не миновала. И тут свет стал ярче, и Генри в ужасе схватился за железные прутья, поняв наконец, что за ужасную смерть приготовил для него Нук.
Он стоял в клетке по колено в воде, а вода, небольшой водоем внутри пещеры, кишел темным похожими на бревна телами, стягивающимися к нему, как рыба идет на червя. Дыры в клетке вполне позволяли тварям отхватить кусок его плоти. Генри отскочил от очередной атаки, тут же повернувшись и обнаружил зубастую пасть у себя за спиной. Он метался в узкой клетке, стараясь оказаться посередине, где тварям его было не достать, но клетка качалась, и он все время заваливался на бок вместе с ней.
— Будь ты проклят, Нук! — закричал он, наконец, совсем выбиваясь из сил.
Смерть уже не страшила его. Страшила боль, что будет предшествовать этой долгой и мучительной смерти.
— Проклят, проклят, — Нук появился на берегу и смотрел на метания соперника.
Он взмахнул рукой, и клетка понялась над водой так, что твари могли только нервно плавать темными мокрыми бревнами, ища исчезнувшую добычу, и щелкать кривыми зубами.
Генри схватился за прутья, стараясь отдышаться.
— Когда ты посчитал меня идиотом, ты ведь не думал, что смерть будет именно такой? — Нук ухмыльнулся, и сел на берегу, опустив ноги в воду.
Крокодилы метнулись к другому берегу, будто он испускал яд.
— Чего ты хочешь? — просипел Генри.
— Уже ничего, — Нук стал болтать ногами, разглядывая жертву, — ты сам выбрал этот путь из многих других. Увы, Элли это не помогло. Она уже у колодца.
Тут пространство будто расширилось и недалеко от берега Генри увидел Элли. В серебряном платье, с распущенными волосами, она стояла на бортике колодца, заломив руки.
— Элли! — закричал он, обезумев от ужаса.
Элли обернулась. Казалось, она стала статуей, потому что глаза ее расширились, но пошевелиться она не могла. Она смотрела на него, и даже волос не шевельнулся на ее голове.