Невезучая или эльфы, как они есть
Шрифт:
Руки Аеллира сжались в кулаки, волосы заискрились молниями.
— Всё не так, — процедил он. — Это не предположение. Я сам видел переписку между отцом и этой женщиной! Я точно знаю, что она была виновата в смерти моей матери! Я был там!
— Если был, то помнишь, что на отряд напал высший демон. Твоя мать и ее подчинённые приняли решение принять бой, а эта женщина по приказу твоей матери покинула поле битвы вместе с тобой. Это официальные записи.
— Было то, что не было в документах, — скрипнула зубами Аеллир.
— Возможно, — осклабилась
— Всё это было сказано не на публику. Она сделала это специально. Она передала Первому Повелителю мои слова.
— Без сомнения. И это привело к их разрыву. Как ты и хотел. Но было расследование. И если бы хотя бы одно из твоих громких заявлений подтвердилось, твоего отца немедленно бы лишили всех привилегий и отправили в ссылку. Это был бы мощный удар по его гордости. А ты, несмотря на ваши серьезные разногласия и разрыв эльфийской связи, ни разу не отрёкся от него, и всё ещё считаешь его своим отцом.
Аеллир посмотрел на Шэриадис и увидел нечто необычное на ее призрачном лице — каплю сопереживания. Хотя это маловероятно, скорее уж имитацию этого чувства. Говоря об отце, она не пыталась разозлить его, скорее, напомнить о чем-то или к чему-то подтолкнуть. Таким приёмом пользовались все эльфийские Повелители.
— Не думал, что вы столько знаете обо мне.
Призрак скосила глаза на джинну, которая начала меняться, значительно уменьшаясь в размере и превращаясь в смуглую темноволосую девушку в пёстрых одеждах танцовщицы.
— Я знаю много, — рассеянно ответила Шэриадис, смотря в туже сторону, что и джинна, — но скоро моих знаний будет недостаточно.
Аеллир услышал голоса, повернул голову и, хотя группу Анроя еще не было видно из-за деревьев, облегченно выдохнул:
— Долго же они, — и пошёл навстречу, чтобы поприветствовать, и выяснить, что же заставило группу задержаться.
Когда тучка рассеялась, мы в приподнятом настроении направились к озёрам. И почти добрались, если бы кто-то — не будем показывать на него пальцем — не увидел парящую над лесом джинну. Он сперва застыл как вкопанный, затем развернулся и пошёл в обратную сторону. Элис остановил его, но мужчина больше не хотел с нами идти. Он что-то бормотал, дергался, а его овар, бегал вокруг и, как мне показалось, пытался его утешить.
Дяде Анрою и Элису вдвоём пришлось уговаривать стража объяснить, что с ним происходит. Но магистр Шамир не желал отвечать, только, когда рогатая проказница громко сказала: «Мама», показав пальцем на джинну, мужчина вздрогнул и побледнел.
— Я не готов, — сказала он на своем языке, но я поняла его благодаря восстановленному Ришалис заклинанию-переводчику.
— К чему, друг мой? — дядя положил руку мужчине на плечо. — К чему ты не готов?
— Она…
— Тебе придётся это сделать, — зашуршали листья, и перед нами предстала, сплетенная из лоз, лирдис, чьё лицо было похоже на деревянную маску. — Она больше не вернётся.
Шамир поджал губы и с болью посмотрел на полукровку.
— А она? Что будет с ней?
Девочка сморщила нос, и спряталась за мою спину. К дедушке она подходить не хотела. Эту интересную новость сообщила мне Самайя, которая в отличие от нас с Элисом не была занята спором.
— Дочь джинны уходит. Заза остаётся, — громко огласила она из-за моей спины.
— Верно, — улыбнулась Ришалис, но улыбка ее очень быстро растаяла. — Нет, Шамир, Заза, не твоя забота. Этот ребенок должен расти в любви, а не быть напоминанием о смерти твоей дочери. Ты сделал всё что мог. Твое решение оставить ее на торговой дороге, не было правильным, но именно ты направил к ней Сарну, и она воспитала ее. Тебе есть в чём себя винить, однако Заза не должна стать твоим наказанием.
— Но…
— Хватит! Кроме тебя о ней есть кому позаботиться.
— Кому же?!
— У Зазы есть отец.
— Я не знаю, кто ее отец. Этого никто не знает, моя дочь… она…, - забормотал мужчина, пытаясь подобрать слова и затравленно смотря на непреклонную хозяйку оазиса, ища понимания и сострадания, которого в Ришалис не было, по крайней мере, к нему.
— Я знаю, кто ее отец, — прервала его невнятную речь Ришалис. — Он сейчас здесь, в моём оазисе.
Глаза магистра Шамира загорелись. Он резко выпрямился и напрягся, как если бы приготовился к драке. И, если подумать, это не исключено — он же отец — однако Ришалис не была бы собой, если бы позволила случиться этому прямо сейчас.
— Нет, Шамир, я не скажу тебе, кто он. Ты встретишься с ним только после того, как поговоришь с джинной.
Лицо мужчины стало напряжённым, он поджал губы и тихо пробормотал.
— Мне не о чем с ней говорить.
— Это не так, — в голосе лиртис послышался укор. — У тебя есть вопросы, а у нее есть ответы.
— Я не хочу слышать ее ответы.
— Шамир, — заговорил с ним дядя Анрой, убирая руку с его плеча, — Это на тебя не похоже. Ты никогда не боялся услышать правду, какой бы горькой она ни была.
— Я не хочу слышать ее от джинна, Анрой. Не хочу.
— Лжёшь! — всерьёз разозлилась лирдис, и метнулась к мужчине, громко зашелестев листьями: — Только ради нее ты и пришёл сюда! Ради джинны! Ради своей дочери! Ты не хочешь услышать правду? Кого ты обманываешь? Ты хочешь, и хотел этого раньше, но страх оказался сильнее. Страх — он глубоко в твоем сердце, Шамир. Но я помогу тебе, и помогу ей, чтобы она смогла уйти.
Меня окатило жаром, и я поняла, что Ришалис переместила нас ближе к озёрам. Всплеск магии заметили все, кроме Шамира, злого и пристыженного словами Ришалис. Самайя и Элис начали беспокойно смотреть по сторонам, Заза чихнула, а малыши-ширвари вдруг запищали, и бросилась в разные стороны.