Невидимой нитью
Шрифт:
Мартин закатил глаза, скрестил руки на груди. Мышцы красиво перекатились под тканью футболки, но этот манёвр не тронул абсолютно.
– Ты слишком бурно на всё реагируешь, – устало вздохнул жених.
– О да, конечно, – Майя зло хохотнула. – Идиотка здесь я.
Дать ему по лицу сейчас было бы лучшим вариантом. Но нет, это не выход.
– Ради чего тебе вообще куда-то идти? – вскинул брови Мартин.
– Потому что это моя работа!
– Это не работа. Это никому не нужный цирк, – он вяло отмахнулся. – Ты давно можешь бросить всё и заниматься домом.
Волна ярости прокатилась по телу. Холодной,
– Мне некогда с тобой спорить, – тихо бросила она на ходу.
– Куда ты пойдёшь? – Мартин загородил собой весь проём и вопрошающе развёл руками. – У тебя же голова мокрая!
Какая забота!
– На улице плюс двадцать пять, – огрызнулась Майя, толкнула жениха в плечо и вышла из комнаты.
Носки она надеть забыла, но не возвращаться же за ними. Она пулей сбежала вниз по лестнице, всунула босые ноги в кроссовки и выскочила на улицу. Мартин даже ничего не крикнул вслед. Удивительно.
Ветер тут же подхватил её спутанные мокрые волосы и начал трепать, солнце пригрело в макушку. Майя пустилась вперед по тихой «спальной» улице. Если бежать через квартал достаточно быстро, то голова высохнет уже за несколько минут. В каком она будет виде – это уже другой вопрос. Чёртов Мартин!
День просто не мог начаться хуже. Наверное, только если бы кто-то умер, но сегодняшнее утро и без того получило пальму первенства на этой неделе. Возможно, так бывает, когда долго живёшь в отношениях, но не настолько же. Кому понравится разговаривать с глухой, уверенной в себе стеной? А такое случалось всё чаще. Свадьба приближалась и Мартин стремительно терял адекватность. Хорошо, если это просто предсвадебный невроз и потом всё пройдёт. А если нет? Обычно таким страдают невесты. Но в паре Эм-энд-Эмс роли вдруг поменялись. Серьёзный дантист стал вести себя как девочка-подросток, а его невеста с холодной головой пыталась пропускать мимо все выпады.
Практика показала, что это возможно не всегда.
Когда они познакомились, Мартина никак не смущало, что Майя фотомодель. Не всемирного масштаба, конечно. Всего лишь модель для фотостоков, в которых любой желающий мог купить фотографию и сделать из неё баннер или флаер. Какой? Другой вопрос. Это могла стать как реклама клиники пластической хирургии, так и реклама средства от геморроя. Но Мартину льстило, что с ним встречается модель.
Больше не льстит.
Кроссовки быстро стучали по тротуару. Двадцать пять градусов тепла точно не прибавят внешнему виду Майи плюсов. От Пекхэма до студии в Ротерхите примерно полчаса пути, и этого достаточно, чтобы пришлось выжимать футболку на финише. Вся надежда, что там будет душ. Иначе – катастрофа.
За два года взгляды Мартина на работу Майи в корне изменились. Однако если раньше он не пытался как-то повлиять на её выбор, то сейчас делает это всеми способами. Будильник сегодня утром не отключился просто так. Любящий жених решил, что Майя слишком красиво спит, и не захотел будить. Он сам в этом признался.
«Красиво спит». Господи, отмазка для младшей школы!
И это он еще не знает, какая будет фотосессия. И не узнает. Лучше бы не узнал. Майя решилась на такое впервые за все годы работы, и только ради самого Мартина. Но он, конечно же, не оценит жест.
Майя
Вообще-то Майя не собиралась становиться моделью. Просто она понятия не имела, какое её место в этом мире, а деньги были нужны. Подружка притащила её на первую съемку просто попробовать. Стоковым моделям не важен рост и объем груди. Главное – приятное лицо. Лицо Майи подошло, ровные зубы сгодились для рекламы стоматологии. Получить первые деньги просто за зубы оказалось очень приятно, и дальше вопросов, кем быть, больше не возникало.
Мартин не вникал в тонкости профессии, когда познакомился с Майей в кафе, где она подрабатывала официанткой. И потом тоже не слишком вникал. А сейчас, за две недели до свадьбы, ему вдруг захотелось сломать всю её систему ценностей.
Тихий квартал остался позади. Майя выбежала на оживлённую улицу и свернула в сторону железнодорожного моста: он уже был виден, переброшенный через проезжую часть, на уровне третьих этажей застройки. Еще через минуту Майя уже поднималась по ступенькам на платформу, перепрыгивая через одну. В вагон она влетела перед самым закрытием дверей. Воздух в лёгких закончился, кажется, навсегда. Она навалилась на поручень, ткнулась в него лбом и вдохнула, как утопленник перед погружением.
Чёртов Мартин. Чёртов-чёртов Мартин.
У неё осталось двадцать три минуты.
***
Хью размашисто провел ладонью по зеркалу, стирая налипший на него слой пара. Гладкая поверхность очистилась ровно настолько, чтобы в ней стало видно лицо от глаз до бороды. Хорошей бороды. Качественной. Тёмной, густой, не длинной, но и не короткой. Не торчащей в разные стороны, и пока еще даже без проседи. Что не устроило Томаса?
Хью выставил ладони вперед, уперся ими в стекло, навис над раковиной. Хмуро уставился в своё суровое отражение.
– Твой завтрак на столе! – донесся до слуха старушечий голос.
Он на секунду взглянул на закрытую дверь, снова повернулся к зеркалу.
– Иду!
И всё-таки, что не так? Да, Хью послал Тома в задницу вчера вечером, но мысль уже упала в мозг и проросла за ночь. Если фотографу нужен был именно такой типаж, зачем что-то менять? Не стоило тогда вообще подходить со своей просьбой, если изначально не всё устраивает. В данном случае модель и не модель вовсе, а так, случайный прохожий. Незачем менять себя ради пары часов работы.
И в этом крылась вся суть.
Хью еще раз рывком провёл по зеркалу. Полоса расширилась, теперь в отражении стала видна вся голова и часть жилистой шеи.
К работе надо подходить ответственно. Даже если она очень-очень временная. Том эту работу почти навязал, и тем не менее теперь он имеет право высказывать пожелания. Даже если это касается такой личной вещи, как борода. Он фотограф, ему лучше знать, что должно смотреться в кадре. Наверное.
Хью скорчил недовольную гримасу, оторвал одну руку от зеркала, огладил заросшие скулы и челюсть.