Невидимый мистер Грин

Слейдек Дж

Портман............................................... апельсин (оранжевый), брошенный в окно.

Латимер............................................... вырванная страница из Желтых Страниц.

Хайд..................................................... карточка с формулой индиго.

Фитч...................................................... голубая краска на могиле.

Фараон................................................. украденные цветы (фиалки).

Дэнби................................................... умер после инцидента с «красным приливом».

Преступники?

«Грин» (зеленый)................................

социальный работник?

(племянник Фараон раз месяц выполнял неоплачиваемую работу социального характера)

Оранжевый.......................................... зеленщик? (отец Фараон держал овощную лавку)

Желтый................................................ адвокат? (Портман)

Индиго.................................................. химик (Латимер)

Голубой................................................ художник (Хайд)

Фиолетовый......................................... ?

Красный............................................... шпион?? (Стоукс говорил о красном заговоре)

Только при огромном желании в списках можно было отыскать смысл. Он решил попробовать метод свободных ассоциаций^{66}:

Цвет... масть... лошадь другой масти... Red Rum... muR deR... шифр майора... Красный заговор... красный прилив... Красное море... Мертвое море... морской конек — зебра^{67}, подкова... не было подковы — лошадь захромала... Скачущие к морю — ирландские писатели^{68}... Кельтские предания... зеленый трилистник?

В этот момент в его голове всплыла смутная цитата, и он прервался, чтобы посмотреть ее в кельтском «Видении Ронабви»: «И никто, ни бард, ни певец, не может истолковать это Видение, не обращаясь к старинным книгам, ибо полны значения все описанные в нем цвета коней...»^{69}

— Возвращаемся к лошади другой масти! — громко пробормотал он. — Я не более близок к истине, чем несчастный старый майор Стоукс.

Он обратился к справочнику: «В 1853 году фамилия Грин занимала семнадцатое место по распространенности в Англии и Уэльсе». По его подсчетам телефонный справочник Лондона содержал более двух с половиной тысяч Гринов. «Плюс, конечно, приблизительно девять миллионов тех, кто использует фамилию Грин в качестве псевдонима. Хорошо. Давай отрешимся от Грина и сконцентрируемся на двух смертях».

День пролетел незаметно за тем, что он снова и снова прогонял одни и те же факты на страницах своего блокнота. К закату он смог сформулировать ряд вопросов, оставшихся без ответа:

Вопросы по смерти Эдгара Стоукса:

1. Каким образом он сломал ногти, не поцарапав стены?

2. Как возможный убийца узнал его адрес?

3. Его убили, чтобы не дать ему присутствовать на воссоединении? Если да, то почему? Кто боялся встретить его там?

4. Как возможный убийца добрался до него?

5. Существует ли какая-либо связь между возможным убийцей и Грином?

Вопросы по смерти Фрэнка Дэнби:

1. Почему он жил затворником, словно «скрывающийся гангстер»?

2.

Почему не обрадовался, увидев старых одноклубников?

3. Зачем ему сидеть и рассматривать море в подзорную трубу, если на нем ничего не было? Почему проигнорировал необычное явление, случившееся там в следующие полчаса?

4. Почему такой энергичный человек, как Дэнби, не оказал сопротивления своему убийце?

5. Почему он был настолько равнодушен к воссоединению, что даже не вскрыл конверт с приглашением?

6. Почему мебель в комнате была отодвинута к стенам, словно там собирались устроить танцы или дикую драку?

7. Если Шейла сказала правду, тогда кто убил его?

Он откинулся назад, вглядываясь в полумраке в свои записи: «Я начинаю чувствовать себя Ватсоном без Холмса». Он поднялся, чтобы включить свет, и споткнулся о стул.

— О черт! «Не странно ли, мой дорогой Ватсон? Не странно ли, когда усталый как собака детектив обдирает себе голени в темноте?» «Но, Холмс, он не обдирал себе голени». «Действительно странно». Я... Стоп'

Он щелкнул выключателем, и вместе со светом в голове его тоже вспыхнуло.

— Точно! Собака пришла в ужас, издавая адские звуки, когда полицейский пришел забрать ее. Но почему же раньше так было тихо? Вряд ли кто-то дружил с собакой, у которой хозяин — отшельник. Следовательно, и тут не может быть никаких вопросов, в спальне кто- то прятался! Но это... это означает... конечно, рано или поздно я все равно бы пришел к этому выводу. Факты все есть. Всё, что мне действительно нужно знать, лгала Шейла или нет. Потому что если не лгала, тогда это по-настоящему классический случай. Надо скорее позвонить мисс Фараон.

Он повесил трубку, и телефон тут же зазвонил. Кто бы это ни был, он, должно быть, был пьян или звонил из неисправной телефонной будки в открытом космосе. Когда Фин крикнул: «Алло! Алло!», трубка что-то пропищала, затем последовало механическое жужжание, и послышался слабый голос, похожий на невнятное бормотание Старого Ходжа. В остальном была журчащая тишина. Звонил его американский издатель, интересуясь, не собирается ли Фин написать для него еще одну книгу. Полчаса с лишним на Фина изливался поток слов о текущей ситуации, быстрой пропускной способности, отзывах рецензентов и ответной реакции книжного рынка перед... пока он, наконец, не нашел способ прервать монолог: «Ап?.. Ал, я перезвоню тебе».

На самом деле он не позвонил даже мисс Фараон, потому что увлекся новой теорией. Ему потребовалось еще несколько часов, чтобы разобраться в деталях, и где-то после полуночи он был уверен:

«Это все одна игра». Один человек выследил Стоукса и сбежавшего Дэнби, убил их без всякого повода, не найдя другой причины, кроме как бросить вызов расследованию. Идеальное преступление — и, несомненно, будет еще несколько, прежде чем игра закончится.

Только один человек, на которого он мог подумать, любил такую игру умов: Доротея Фараон. Именно она выбрала Фина в качестве противника в первую очередь. Задача была ясна: она убьет Стоукса, затем Дэнби, потом еще трех Разгадчиков, одного за другим, пока ее не поймают. Конечно, она не собиралась быть пойманной, — она была настроена на это так же, как на любую логическую задачу или шахматную партию.