Невидимый муж

Снегова Анна

Колкий поцелуй касается мимолётно моего обнажённого плеча. Я вздрагиваю и веду плечом, тяну его к шее.

– Пеня…

Ещё один короткий дразнящий поцелуй, под ухом.

Пытаюсь отвернуться от ужасно смущающих и настырных губ. Объятия сжимаются теснее.

– Штра-аф…

Цепляет мочку моего уха зубами, но отпускает прежде, чем я успеваю возмутиться или найти хоть какие-то слова.

– … и пожизненное долговое рабство.

Обеими руками властно дёргает моё платье вниз, и оно опадает послушным облаком. Я переступаю

ногами и остаюсь почти голой. И босиком – обувь сняла сразу же, как вошла в эту тёплую уютную комнатку.

Пляшет пламя в камине. Под ногами – тощий ковёр, щекочет босые ступни острым ворсом. Я напряжена, как натянутая струна. Кожа горит и чувствительность обострена так, что мне кажется, я чувствую эхо чужого дыхания мне в шею. И жар большого и сильного тела так близко.

Повинуясь велению его пальцев, лента сползает с моей косы и кроткой птицей спархивает на пол, к платью.

Медленно расплетает мне косу, зарываясь пальцами в пряди, и каждое касание осторожных рук к моим волосам – словно молниями отзывается по всему телу.

Сжимает мои волосы, что тяжёлыми волнами курчавятся после косы, в горсти, убирает мне на одно плечо. Приникает поцелуем к беззащитной коже у позвоночника. С моих губ срывается вздох.

Берёт меня за плечи и разворачивает к себе.

Потемневшая синева его глаз надо мной. Робко поднимаю взгляд. Жду, что будет дальше. А он…

Отпускает мои плечи.

И протягивает на раскрытой ладони ключ.

– Ты первая. А я подожду за дверью. Хочешь запереться?

Тянусь пальцами к его ладони… замираю над ней на мгновение… а потом закрываю его пальцы в кулак.

– Нет. Я тебе доверяю.

Выдыхает.

Улыбка на губах. А глаза такие серьёзные, что у меня внутри начинают плясать крохотные тёплые огоньки.

– Это хорошо. Позовёшь, когда закончишь. Не торопись.

Окатив меня на прощание медленным, тягучим взглядом с головы до ног, Бьёрн уходит.

На негнущихся ногах я бреду к ванной.

Битый час просто стою, глядя в пустоту, и кусаю губы. На коже всё ещё горят прикосновения шершавых горячих ладоней. Они как будто отпечатались на мне, я всё ещё чувствую их, хотя мой муж давно ушёл. Как будто поставил на мне печать принадлежности.

Неторопливо снимаю сорочку – прикосновение ткани к моей разгорячённой коже ощущается почти болезненно. Когда остаюсь совсем обнажённой, становится намного легче.

Оглядываюсь на дверь слегка нервно. За ней тишина. Но шагов не было, и я знаю, что Бьёрн никуда не уходил.

Это будоражит и сводит с ума.

Я – голая, и он так близко.

Но потом я всё-таки заставляю себя вспомнить, что меня ждёт нечто потрясающее этой ночью…

Ванна!!

Видимо, наливали в неё практически кипяток, потому что она до сих пор не остыла. Испускает лёгкий пар, на поверхности плавают веточки каких-то трав, одурманивая пряным ароматом.

Я осторожно переношу ногу через ботик… пробую кончиками пальцев…

Забираюсь

в неё вся и медленно опускаюсь, смакуя каждый миг.

Откидываю голову, закрываю глаза.

Моё тело обнимает жар, погружая в непередаваемое блаженство. По телу пробегает сильная дрожь, до самых кончиков пальцев на ногах, - как будто с этой дрожью из него выходит весь холод, накопленный за долгие годы блуждания в снегах и тоскливом одиночестве.

Не могу удержаться – с моих губ срывается длинный хриплый стон наслаждения.

– Господи, дай мне сил… - вздыхают за дверью.

Я почему-то улыбаюсь.

Долго-долго просто лежу неподвижно, вся отдаваясь волшебным ощущениям. Абсолютного покоя и невозмутимости. Я будто в колыбели. И хотя ванна не такая большая, чтоб вытянуться в полный рост, приходится чуть поджимать ноги, я чувствую восхитительную лёгкость. Словно заново рождаюсь на свет.

…А потом где-то далеко, в коридоре за дверью, раздаются неторопливые тяжёлые шаги.

Как будто кто-то чужой вторгается в мой крохотный мир, в котором только-только установились хрупкое равновесие и правильность.

В первый миг я ещё надеюсь, что шаги пройдут мимо. Но они всё ближе и ближе.

Я рывком сажусь в ванне, расплёскивая воду, и подбираю колени к груди испуганно. И почему не закрылась, дура?! Чувствую себя ужасно уязвимой и беззащитной.

Даже через дверь я буквально кожей ощущаю изменившуюся атмосферу. То, как напрягся Бьёрн. Чувство, как перед грозой, когда воздух накаляется и вот-вот готов разрядится огненными стрелами из тёмных туч.

Вальяжный, очень низкий мужской голос произносит:

– Что, поссорился со своей молодой женой, и она тебя отправила спать в коридор?

Бьёрн молчит.

Потом произносит ровным тоном:

– Очень топорная попытка вывести меня на эмоции. Мог бы придумать получше. Кто ты и что тебе нужно?

Незнакомец хмыкает.

– От тебя – совершенно ничего. Спокойной ночи, мальчик! Надеюсь, жена сменит гнев на милость.

Скрипит и хлопает соседняя дверь.

Наступает тишина.

Я прислушивалась к звукам за дверью пугливым зверьком ещё пару минут… а потом потянулась через бортик, схватила полотенце, кое-как вылезла из ванной, едва не поскользнувшись, и принялась спешно вытираться.

За стеной и вовсе стояла мёртвая тишина. Можно было забыть, что там, оказывается, тоже кто-то живёт. Хотя – чего я хотела от постоялого двора? Логично, что там будут жить постояльцы.

Я вдруг представила, что путешествую одна. Бр-р-р-р… так вот зачем нужны мужья!

С Бьёрном было не так страшно. Вернее, с ним вообще было не страшно – и всё-таки тот странный человек и его внимание к нам внушали тревогу. Почему-то я не сомневалась, что это был тот самый громила, что пялился из угла, хотя и не слышала его голоса.