Невинная для палача

Кучер Ая

Будто так и должно быть.

– Не отключайся, Александра, – тянет мои пряди, приятной болью бодрит. – Я с тобой ещё не закончил.

Глава 27

– Так что с тобой произошло? – спрашиваю, бросая взгляды украдкой. – Упал в лесу и распорол плечо?

– Каждая твоя версия, кис, недалека от правды.

Валид лежит на животе, его рана перед глазами. Перекатываюсь на бок, сдержав в себе стон. Боже, всё тело ноет. Каждая клеточка

дрожит от усталости. Каждая!

Сбрось на меня фуру – было бы милосерднее. Потому что Палач беспощадный, беспринципный и очень умелый любовник. По крайней мере, мне кажется, что умелый. Вряд ли есть кто-то, кто может сделать ещё лучше.

И так на грани с остановкой сердца.

Сильнее натягиваю простынь, словно личную броню. Я не знаю, что делать с мужчиной, как вообще с ним разговаривать. То, что происходит, должно закончиться! Это ошибка, оплошность.

Мания.

А мне срочно нужны лекарства.

– Нравлюсь? – Валид хмыкает, поворачивая голову ко мне. – Ты палишь, ягодка.

– А ты всё ещё придумываешь мне разные прозвища. Ещё будут очевидные факты?

– Ага. Кто-то нарывается на порку.

– Нет, никакой порки. Я запрещаю.

Мужчина громко смеётся, уткнувшись в подушку. Ообиженно поджимаю губы, сдувая прядь с лица. Я понимаю, что прав у меня немного, но Валид мог хотя бы притвориться.

Ни капли жалости к растерзанной заложнице.

– Александра, – моё имя в его исполнении звучит сродни «бедовая». – Попробую учесть твои запреты.

И снова ржет. Придурок. Боже, ему четвёртый десяток идёт, а ведёт себя как подросток. Вокруг глаз вырисовываются глубокие морщинки, когда мужчина жмурится от смеха.

Невольно залипаю на Валиде, рассматриваю его. Если забыть о его ужасных поступках... Он кажется красивым. И не таким уж страшным.

Скорее мужественным. Есть в нем мощная внутрення энергетика, которая прошибает остальных. Вызывает невольный трепет.

Восхищение, которое возникает против воли.

– Так нравлюсь или нет, лапуль? – Валид дёргает уголком губ, переворачиваясь на бок. – Не стесняйся. Могу дать тебе погонять балду, в любое время. Я щедрый.

– Не сомневаюсь.

Говорю аккуратно, не зная, что имеет в виду мужчина. Судя по похотливой улыбочке – там совершенно не невинные идеи. Очередная пошлость в его стиле.

Но любопытство сильнее:

– И что это значит?

– Подрочить мне можешь, – хмыкает, а я толкаю его в плечо. – Не зарывайся, Александра.

– А ты не… Прекрати мне говорить такие непотребства.

– Непотребства, – снова смеётся надо мной. – Ты где таких пуританских слов набралась, зай?

– Неважно. В общем, Валид… Фильтруй базар.

Мужчина смотрит на меня внимательно несколько секунд. На его лбу прорисовывается глубокая морщинка, добавляющая пару лет. Валид словно весь замирает. В статую превращается.

И я тоже не двигаюсь, прикусив губу. Подрагиваю от смятения, волнение

клубочком сворачивается в груди. Я сказала лишнее.

Палач молчит. Долго. После сдавленно произносит:

– Блядь, Александра…

Громкий смех бьет по ушам. Обиженно хмыкаю, пока Валид падает на спину, не затихая. Маты слетают с его губ вперемешку с новой порцией смеха. Красивого, хриплого смеха, от которого у меня мурашки собираются на загривке.

В эту секунду Валид не кажется ни опасным преступником, ни похитителем. Привлекательный мужчина, с которым я оказалась в одной постели.

Это ощущение живёт всего мгновение, но в груди что-то дёргается.

А после Палач всё портит. Резко садится, чуть морщится. Наверняка задел рану, когда падал на спину. Забылся, а теперь глушит в себе любые признаки боли.

Слова беспокойства почти вылетают, но я вовремя проглатываю их. Молча наблюдаю, потому что не должна сочувствовать Палачу.

И, черт бы всех побрал, не из-за того, что просто ненавижу Хасанова и мне плевать. А потому что он сказал мне так не делать.

– Что там я должен? – опасно невинно интересуется мужчина. Растерянно смотрю на него. – Ты начала выдвигать мне условия, красавица.

– А? – всё ещё не могу собраться, ухватить ускользающую нить разговора. – А-а-а… Ты про базар? Ну… Валид!

Вскрикиваю, когда меня резко опрокидывают на постель. Валид – опасный хищник. Грациозный, быстрый, сильный. Действует так стремительно, что я ничего заметить не успеваю.

Вспышка.

И я снова под мужчиной.

Его жадный взгляд проходится по моему телу. И тонкая простынь – ничего не скрывает. Будто Валид и так всё запомнил, знает идеально.

Сглатываю, чувствуя, как внизу живота собирается возбуждение. Как естественная реакция на близость мужчины. Заученный рефлекс. Нет. Нет! Этого вообще не должно происходить.

– Нет, – повторяю вслух, упираясь ладонями в грудь Валид. – Стой. У меня там всё болит. Не как в первый раз, но для меня такое непривычно. Может… Может, ты вообще меня порвал? Ты не слишком нежничал.

– А ты была не слишком против.

Это будто пощечина моим принципам. Всему, во что я верила. Потому что – против я была не слишком. Такое мизерное слишком, что сейчас тошнить начинает.

Пытаюсь выбраться из-под Валида, но тот не позволяет. Давит ладонью, прижимая к постели, а после начинает спускаться вниз. Сдёргивает с меня простынь, губами задевает мои тазобедренные косточки.

Ещё немного, и его лицо будет прямо напротив лона.

Он же не собирается… Он хочет…

– Что ты делаешь? – растерянно бормочу.

– Проверяю, – усмехается, раздвигая мои ноги в стороны. – Ты жаловалась, что я мог тебе что-то повредить. Проверять буду, лапуль. Чтобы не свистела. Клевета нам не нужна, так ведь?