Невинность в расплату
Шрифт:
Ведь я его собственность!
А то, что принадлежит Багировым, они не отпускают. Не выпускают из рук.
Даже туда, где тихо и спокойно.
Даже из лап самой смерти вырвут, не взирая на чьи-то желания!
— Почему я здесь? Почему именно здесь? Я не хочу находиться в этой спальне. В этой постели…
Первое, что выдыхаю.
Простыни из чистейшего шелка жгут мне кожу. Дышать. Даже дышать воздухом этой спальни я не могу! Задохнусь! Уже задыхаюсь! Неужели он не понимает? Хотя…
— Мари, — снова скользит руками.
По лицу. По волосам.
А я лишь отворачиваюсь. Закрываю глаза, чтобы не видеть его воспаленного, полубезумного взгляда.
Не хочу. Не хочу читать в нем то, чего в самом Бадриде сроду не было. Не хочу и не могу больше обманываться. Это слишком дорого стоит. Это стоит сердца!
— Ты не помнишь? Ничего не помнишь? Мари, ты упала с коня! Что ты чувствуешь? Болит? Где болит? Мари! Не молчи! Говори! Говори со мной!
«Здесь», — хочется поднести руку к груди.
Болит. Печет. Жжет так, что вытерпеть невозможно!
Но разве он поймет? Вызовет докторов, устроит обследование. Если ему, конечно, нужна поломанная игрушка! Игрушка, о которой он так легко успел забыть! Или просто выбросит, как ненужное.
— Нигде не болит… Я просто. Просто не могу быть здесь. Я хочу обратно. В сад. В ту комнату, которую занимала.
— Сад? Какой сад? Какая комната! Мари! Ты слишком слаба. И только пришла в себя! О чем ты говоришь? Я не отпущу тебя. Я должен быть рядом! И здесь… Именно здесь для тебя самое подходящее место!
Пытаюсь возразить, но только бессильно опускаю голову.
Спорить бесполезно. Настаивать не имею права. Да и сил просто нет.
Даже на изумление, когда Бадрид бережно поднимает мою голову. Подносит к пересохшим губам стакан с водой.
Осторожно поит, так, что не проливается ни капли.
— Спи. Спи, девочка. Отдыхай, — шепчет надрывно, а сам покрывает мои волосы поцелуями. Ни на секунду не выпускает моих рук из своей.
— Скоро придет врач. Но нам он уже не нужен, верно? Ты пришла в себя. Больше я тебя не отпущу! Не отпущу, слышишь, Мари! Теперь только набираться сил и подниматься!
— Прошу…
Едва шепчу, чувствуя, как и правда засыпаю.
Несколько движений совершенно почему-то измотали меня.
Но больше воспоминания. И его вид.
Такой потерянный. Такой нездоровый…
Словно я очнулась в какой-то другой реальности, в которой ОН способен быть заботливым. Нежным. Умеет ухаживать за кем-то. Кого-то беречь!
Но нет. Слишком хлестко я получила знание, что так не бывает. Видно, со мной играет злую шутку мое состояние.
— Да, Мари.
Он наклоняется к самым губам. Чтобы расслышать.
И сердце начинает бешено колотиться вопреки всему здравому смыслу.
—
— Хорошо, — неожиданно кивает, а складка между бровей становится еще более глубокой. — Я распоряжусь приготовить для тебя комнату на женской половине. Но и там не отойду от тебя ни на шаг! Ты права, Мари. Ты не должна быть в спальне мужчины.
46 Глава 46
* * *
Я снова прихожу в себя, сразу же чувствуя острый укол в вену.
Теперь это был настоящий сон. Не то странное беспамятство, что только отбирало силы.
Даже чувствую себя так, что хочется просто потянуться и вскочить с постели.
И в этом сне…
Меня будто несли куда-то на руках, прижимая к крепкой груди.
И его голос.
Он говорил со мной.
Шептал самые невообразимые вещи.
О том, как любит. О том, что не отпустит никогда. О том, что я для него дороже жизни…
Но это был лишь сон. Я знаю наверняка.
Таких слов не говорят женщинам. Даже самым любимым женам. То, что я слышала, было за гранью. Странный сон. Странные слова. Даже вся моя девичья влюбленная фантазия не придумала бы такого! И уж тем более, это не мог быть он.
Но сон продолжается.
Распахиваю глаза, жмурясь от яркого света.
Другая комната. Очень светлая. Везде белый перламутр. Невероятно красивая лепнина на стенах. Мебель белого дерева. Изящная. Выпиленная так, будто не дерево, а настоящее кружево. С изогнутыми ножками.
Я помню эту комнату. Еще с тех пор, как убиралась на женской половине. Лора тогда сказала, что ее Бадрид приготовил для жены.
И он по-прежнему рядом.
Хмурится. Смотрит в лицо с волнением. Все так же держит за руку.
Такой же усталый. Измотанный, как и в первый раз, когда пришла в себя. Правда, лицо уже не такое серое. Или мне кажется, потому что тогда в комнате было слишком темно?
— Все в порядке, — перевожу взгляд на голос.
По другую сторону от постели стоит мужчина.
Кажется тех же лет, что и Бадрид. Но выглядит моложе. И очень свежим. Красивый. Другой красотой, не такой, как хозяин этого дома и, увы, моей жизни. Более мягкой, что ли. Чувственной. И одновременно не менее мужественной.
И он улыбается. А улыбки Бадрида я почти и не видела. Разве что тогда, когда он впервые оказался в нашем доме. Да и то. Это была лишь легкая тень. Хоть тогда она ударила по мне с такой силой, что затмила солнце.
— Никаких осложнений я не вижу.
Он притрагивается в моему лицу. Оттягивает веко глаза вниз.