Невоспитанный трамвай

Кудрявцев Борис Сергеевич

Сдается мне, что даже наш управляющий трестом — за делами не очень гонится. Зато весы у него! Не чета нашим… Через них он везде, как полтинник: блестит и сверкает. На трибуне, в кабинете, с заказчиком, с подрядчиком, с субподрядчиком, с ревизором… Эталон!

Но и на старуху бывает проруха. Просчитался эталон. По плану должны были мы сдать миллионный объект к концу года. А фундамента нет, только колышки намечены. Управляющий сияет, вид сделал, будто дело за крышей, цех уже до небес, лес труб, опоры, и прочее…

Отвешивает

управляющий себе лошадиными дозами боевитость, деловитость, принципиальность, на трибуне грудь колесом, в барабаны бьет.

Сняли управляющего.

Утром, проснувшись, вспомнил я весы. Аптекарские, с чашечками… И в глазах потемнело! Не надо! Хватит! Пусть дозу оптимизма или горечи отвесит мне сама жизнь. Она не обманет, не просчитается, воздаст то, что заслужил.

«ЖИГУЛИ» В МАСШТАБЕ

Фабрика игрушек не справлялась с годовой программой.

— Товарищи, — рвал и метал директор на планерке, — почему мы всегда отстаем? Где выдумка, фантазия, вдохновение? Без этого игрушки не сделаешь. Вы знаете, как выросли запросы у наших детей? Выкладывайте начистоту. У кого какие соображения?

— Несерьезное это дело — игрушки! — вздохнул главный конструктор. — Мужчины к нам не идут.

— А вы им объясняли?

— Объяснял. Говорил, что игрушечная машина ни в чем не уступает настоящей, даже имеет преимущества: не дымит, бензина не требует.

— А они?

— Не верят. Смеются.

— Ничего, — директор грозно встал, — теперь им будет не до смеха! Товарищ Рыбкин, введите всех в курс дела! Начнем.

Откуда-то со стороны шагнул к столу высокий брюнет и оглядел собрание туманным взглядом:

— Моя профессия — иллюзия. Это как раз то, чего многим из вас не достает, не обижайтесь. Кое-чего, конечно, вы достигли, но надо идти дальше, и я научу вас большему. Игрушка — фикция, подобие, воображение, а воображать надо масштабно! Короче, будем обманывать вместе.

Когда шум утих и все подняли глаза на брюнета — вместо него стоял директор и строго на всех взирал.

— А где… иллюзионист?

— В цехе, — пояснил директор, — оформлен главным технологом. Прошу любить и жаловать.

Мы разбрелись по цехам. Работа закипела. Технолог из цирка даром время не терял. С волшебной частотой застучали штампы, аллигаторные ножницы щелкали челюстями, перекусывая металл, как изголодавшиеся нильские крокодилы. Огни сварки смахивали теперь на огни метзавода. В окна фабрики заглядывали любопытные.

— Вы чего тут… делаете?

— Иллюзии.

В отдел кадров повалил народ.

— Запишите туда, где иллюзии.

В цехе меж станков расхаживал Рыбкин,

туманным взглядом глядел куда-то вдаль. Ему что-то мерещилось. И с его легкой руки стало мерещиться всем без исключения.

— Ох и сделать бы чего-нибудь такое-этакое, — мечтательно соображал бригадир заготовительного участка Понькин, — тащите-ка, ребята, мне побольше железок. Все тащите, что есть на складе. Я нынче в ударе!

— Построим, Федя, дирижабль и полетим на нем рыбачить! — вдохновился сварщик Митя. — Мечта детства.

На ножницах тем временем кроили что-то необъятное. Наладчики переналаживали штампы. Шептались токари. В литейном закутке колдовали над рецептами пластмассы. Идеи выскакивали одна за другой, как сигареты из автомата, установленного в буфете.

— Все вы — Лобачевские, все — Эдисоны, — поощрял Рыбкин, облизывая пересохшие от нетерпения губы. Глаза его горели вдохновением, и, глядя на него, каждый готов был луну в небе рукой потрогать. Осталось только решить кое-какие организационные вопросы.

— Мне бы «Жигули», — робко просил кто-то из прессовщиков, — как игрушку! По расценкам…

— Будут «Жигули», это нам раз плюнуть, не хуже фирменных, каждому по штуке! — На глаза Рыбкину опять наполз туман — значит, жди новой идеи.

Цех трясло и раскачивало от небывалого накала работы: ухали молоты, стучали прессы, визжали фрезы, снопы искр вылетали из-под резцов. На участке сборки кое-что обозначилось: игрушка в масштабе один к одному, как обещал Рыбкин, — кабина, шасси, полировка…

Не хватало металла.

— Фонды съели на два года вперед! — схватился за голову начальник снабжения. — По металлу, резине, крепежу…

Директор названивал в вышестоящие организации, просил, молил выручить. Соседи помогли, выручили, прослышав, что на фабрике смело идут на эксперимент в деле новой игрушки. Перспектива любого вдохновит.

Наутро была вызвана комиссия принимать образец. Новая игрушка за номером один предназначалась ребятам восемнадцати лет и старше, имела мотор мощностью в шесть десятков лошадиных сил. Бригадир Понькин долго колдовал с мотором. Наконец послышался щелчок, зажглись фары и высветили лица членов комиссии. Они были торжественны.

— Готово! — сказал сварщик Митя и полез было в кабину. Но там уже был иллюзионист Рыбкин.

— Взлет разрешаю! — крикнул директор и махнул платком, отступая в сторону.

Взревел мотор, и игрушка с резвостью фирменных «Жигулей» выехала за фабричные ворота.

— От такой никто не откажется! — восхищенно вздохнул кто-то из членов комиссии.

— Игрушка — лучше не надо!

На итоговом совещании директор подбил «бабки»:

— Металла больше нет, зато план мы выполнили одним махом: по валу, по весу, по стоимости. Наши творческие возможности выросли несравненно, расширились горизонты, и нам теперь все по плечу.