Невозможно устоять
Шрифт:
— Не стоит так говорить, миссис Чон, прошу, — я жалобно скривил лицо и сжал её руку в ответ. — Пытайтесь думать об этом реже. Я не могу заставить Вас забыть всё, ведь… Так тяжело сформулировать мысль, когда Вы так пристально смотрите.
Глаза миссис Чон наполнились слезами, и мне стало совсем не по себе, ведь я совсем не знаю, что должен делать в такой ситуации. А когда ты ещё и сам на грани того, чтобы расплакаться, атмосфера явно намекает, что нужно брать ситуацию в свои руки и быть настоящим мужчиной.
— Можете не слушать меня, если Вам угодно. Кто я такой, чтобы заставлять Вас выкинуть всё из головы? Просто я не хочу,
— Ты слишком добрый для этого мира, мальчик, — она погладила меня по руке, а её губы и голос задрожали, выдавая подступившие к горлу рыдания, которые я должен был предотвратить, но не смог.
Скинув с себя обувь и пальто, я попытался сменить тему, чтобы как-то отвлечь миссис Чон, ибо придумать способ разумнее я не мог — разве так легко заставить скорбящую мать перестать оплакивать своё дитя?
— Миссис Чон, я здесь не просто так… — она обратила на меня взор тёмных, словно шоколад, глаз и склонила голову в ожидании продолжения, — мне бы поговорить с Тиён. Я не хочу, чтобы у неё были проблемы, но она пропустила слишком много пар, и меня как старосту и её, скажем так, друга послали за ней, чтобы образумить и привести на учёбу.
Женщина вмиг помрачнела ещё больше и отвела взгляд в сторону.
— Я не уверена, что она захочет говорить… Тиён отказывается видеться с кем-либо, запирается в комнате Хуан и сидит там часами, пока не нужно выйти поесть, — миссис Чон вздохнула. — Первые три дня она даже не ела и не отзывалась, впустила только Чонгука, когда тот уже начал грозиться, что выбьет двери. Но когда он вышёл, не сказал ни слова о её состоянии, ушёл и время от времени приходил домой, чтобы проверять, всё ли с ней хорошо. Кажется, ей совсем плохо из-за… всего, что случилось.
— Просто разрешите мне попробовать, а там видно будет.
— Конечно, иди. Может, хотя бы ты сможешь образумить её, ведь это продолжается уже несколько недель, — мама Тиён кивнула и пропустила меня к лестнице, ведущей наверх.
Если честно, я и примерно не знаю, что буду говорить ей, ведь как староста я должен лишь передать ей конспекты и попросить вернуться в университет, но как друг семьи и тот, кто считает её довольно-таки неплохим человеком, я должен помочь ей. На самом деле, я был крайне удивлён, когда узнал о её реакции на смерть Хуан, ведь девушка никогда не отличалась особой любовью к малышке. Мы с Мин часто ломали голову над её поведением, потому что, будучи такой хорошей сестрой для Чонгука и дочерью для своих родителей, она почему-то не хотела сближаться с ребёнком. По крайней мере, так считал я. Как оказалось, все обманчиво, ведь даже такая девушка как Тиён: циничная, грубая и стервозная — страдает больше всех из-за потери сестры. Чонгук рассказывал, что в первые дни, когда она заперлась в комнате, он сидел возле двери, чтобы быть рядом на случай чего-то. По его словам, из комнаты постоянно доносилось тихое пение, и его это безумно настораживало, потому что девушка, имея прекрасный голос, перестала петь года три назад после небольшой аварии, которая приключилась с ней в Америке. Как я знаю, она первое время не говорила вовсе, а после того, как реабилитировалась, петь так и не начала. Она всегда груба со всеми, хочет казаться сильной, точно, как Лин, хотя
Я думал, что комната Хуан будет закрыта, как и говорила миссис Чон, ведь Тиён всегда закрывается изнутри, но с каждым шагом вперёд я замечал, что двери немного приоткрыты, хотя свет там не горит. Подойдя ближе, я настороженно протянул руку и указательным пальцем, едва касаясь, толкнул дверь внутрь.
— Чон? — я прищурил глаза, пытаясь рассмотреть что-то в темноте, но выходило из рук вон плохо, хотя слабое очертание тела девушки всё-таки удалось уловить взглядом.
Чон Тиён сидела на полу посреди комнаты и держала что-то в руках, покачиваясь вперёд-назад и совсем не обращая на меня внимания.
— Чон! — я повторил ещё раз, чтобы девушка расслышала, и прошёл внутрь комнаты, но очень медленно и тихо, словно я опасался чего-то.
Девушка перестала раскачиваться и замерла немного наклонённая вперёд. В комнате царила гробовая тишина, нарушаемая только моим дыханием и сопением со стороны Тиён. Когда она медленно повернула голову в мою сторону, я напрягся, а по спине скатился холодный пот (я даже задумался, стоит ли оставаться тут, ведь девушка явно не выглядит как человек, который в себе).
«Возьми себя в руки, Пак Чимин, все и так считают, что ты ни на что толком не способен из-за своей мягкости в характере», — внутренний голос никогда не советовал мне плохого, да и как он мог, это ведь в какой-то степени я сам, только смелее и жёстче.
— Тиён… Дверь была не заперта, так что я…
— Уходи отсюда, Пак Чимин, если не собираешься сказать что-то важное, не трать моё время попусту, — она резко перебила меня и без тени сомнения в голове прошипела эти слова, отворачиваясь в другую сторону и сосредотачивая своё внимание на предмет у неё в руках.
— Ох… — я немного опешил от её вполне адекватного голоса, ведь прежде я думал, что она вкрай обезумела. — Я не ожидал, что твой голос будет так груб и ровен. Ты, выходит, в порядке?
— Я похожа на человека, который в порядке? — она истерически хихикнула, но потом затихла на секунду и продолжила: — Я слышала, как ты пришёл, поэтому дала тебе шанс говорить. Дерзай, пока я не передумала.
— Ты ведь прекрасно знаешь, почему я здесь, но впустила внутрь явно не потому, что хочешь знать о своих пропусках и незаписанных конспектах, которые я принёс, — она никогда не была глупой, а сейчас она не безумна, коей могла показаться, так что впустила она меня не просто так, это же очевидно.
Я подошёл ближе и присел рядом с ней, но на приличном расстоянии, на всякий случай. За окном уже был вечер, и через стёкла пробивался свет от фонарей, он позволял хотя бы что-то различать в этой комнате, иначе бы я сошёл с ума, ведь моё зрение и без того не ахти.
— Ты умён, Чимин, не зря брат дружит с тобой столько лет, — по её интонации я понял, что она улыбается, только сказать, что это была добрая улыбка, я бы не решился. — Да, ты прав, меня не особо волнуют мои пропуски, скажем, я и сама не знаю, зачем впустила тебя. Возможно, я осознала, что безумие подбирается к моему мозгу от тоски и одиночества, поэтому и решила, что твоя компания будет не самым худшим вариантом?