Невозможное завтра

Уильямс Эйвери

– Определенно Стрелец. А твой когда?

Я поднимаю кружку с чаем ко рту, делаю долгий, обжигающий глоток, тяну время. Представляю водительские права Кайли.

– В июне... девятнадцатого, – медленно отвечаю я.

– Интересненько, – отзывается она. – Не думала, что ты Близнецы. Но теперь все обретает смысл. Насчет тебя и Ноя. Огонь и воздух горючая смесь, знаешь ли. Не работает в долгосрочных отношениях.

Я думаю о своем настоящем, смертном дне рождения. Начало августа, последний

вдох лета, что делает меня Львом. Огонь на огонь. Я знаю об астрологии гораздо больше, чем показываю Эхо. Кир с пылом в нее верил.

– Эти так называемые эмпирики думаю, что астрология всего лишь шутка, – издевался он. – Звезды и планеты гораздо больше любого из нас. Игнорировать их влияние, значит, в буквальном смысле искушать судьбу.

– Так, сексуальная ведьма и воин – это маски, – говорит Эхо, ловко меняя тему разговора. – О! Знаю! Ты можешь быть Афиной.

– Богиня войны и мудрости. А мне нравится. – Я помню один миф, где Афина превратила особо ужасного человека в оливковое дерево. Я могла бы использовать ее эту способность прямо сейчас.

Эхо в волнении хлопает в ладоши.

– Отлично. Как насчет того, чтобы я обработала некоторые рисунки?

– Уверена, нам понадобится несколько дней. Знаю, завтра День Благодарения...

– Ой, да не волнуйся насчет этого, – перебивает она. – Моя семья не празднует День Благодарения. Отец говорит, это непочтение коренным американцам. Мы делаем банкет урожая, когда луна находится в Раке. Ну, знаешь, изобилие, лелеяние.

– В этом есть смысл, – отвечаю я, пряча улыбку. Она больше походила на девушку-из-Беркли, чем все те, кого я здесь встретила.

– И кроме того, – продолжает она, – для меня лучше быть занятой. Иначе я просто думала бы об Эли и грустила.

Эли. Так больно слышать его имя. Но это еще и хорошее напоминание мне быть сильной.

– Вы близки? – Нарочно использую настоящее время.

– Были, – поправляет она меня. – Я знаю, он умер. Я чувствую это.

Она смотрит в окно на быстро темнеющее небо, и я думаю, что вижу, как ее глаза наполняются слезами, хотя это может быть и игрой света.

Мне в голову приходит одна интересная мысль.

– Я знаю для тебя другой способ быть занятой, если ты этого хочешь. Не присоединишься к комитету по зимним танцам?

Она наклоняет голову:

– Мэдисон там всем заправляет, да? Она выглядит такой властной в последнее время. И что бы я там делала, в любом случае?

Я смеюсь. Она права насчет Мэдисон – председательствование комитета полностью заполнило ее мысли.

– Ну, нужно раскрасить фреску. Предположительно, тема солнцестояния. Астрономия, астрология.

– Другими словами, – улыбается она, – прямиком по моей улице. Окей, я в деле.

Сопротивляюсь

порыву обнять ее. Не могу поверить своей удаче – готовность Эхо делать наброски масок уже сделала мой день, но освобождение от этой фрески стало неожиданной премией. Я решаю, что это благое предзнаменование.

Мне жаль, что Шарлотты и Себастьяна здесь нет, чтобы бороться с Киром на моей стороне. Их нет, но есть Эхо. Вдалеке от своих союзников я могла сделать все только хуже. В ней есть скрытая сила, уверенность, которую редко встретишь в ком-то молодом.

– Эй, Эхо, – внезапно произношу я, – любишь такос?

– Еще бы!

– Отлично, – отвечаю. – Я проголодалась. И хочу, чтобы ты кое с кем познакомилась.

Глава 27

Запах кинзы и перца чили приветствует нас, когда мы ступаем в магазинчик Фрутвэйл.

– Я-то думала, что побывала в каждой закусочной Окленда, – замечает Эхо. – Никогда не слышала об этом месте.

– Здесь удивительно, – говорю я ей. Мужчина возле входа, кажется, не признает меня, незаинтересованно кивая, когда мы входим, но Люсия определенно узнает.

– Так-так. Не сеньорита Джейн ли Смит пожаловала? – говорит она, выходя из-за прилавка закусочной. Я улыбаюсь при упоминании имени с поддельного ID, которое она продала мне почти три недели назад. Как и тогда, ее волосы цвета эспрессо уложены в пучок, хотя сейчас в него воткнуты пара палочек для еды. На ней черный топ с вырезом лодочкой и джинсы, обтягивающие ее как вторая кожа, подчеркивая фигуру. Ярко-розовые туфли возвышают ее на несколько дюймов, но она все равно не так высока по сравнению с Эхо.

Эхо поворачивается ко мне:

– Джейн Смит, а? Сколько же у тебя имен?

Я прижимаю палец к губам, и Эхо кивает, подыгрывая.

– И что от меня нужно двум тайным агентам? – спрашивает Люсия.

– Мне два чили-верде, – отвечаю я, беря Эхо за локоть, и тащу ее к меню, висящему на стене позади Люсии. – Мы о-очень проголодались.

– А я возьму два ленгуа-такос, – отвечает Эхо, и Люсия поднимает брови. – Люблю язык ²³, – добавляет Эхо. – Родители странные по части мяса.

Люсия записывает наш заказ в блокнот и отходит назад.

Взгляд Эхо тянется к полке со свечами святых.

– Валяй, осматривайся, – говорю ей, и она шагает по одному из переполненных проходов.

И так сильный запах мяса усиливается, и мой живот урчит. Люсия выглядывает из-за стены и, видя, что я одна, подзывает к себе.

– Я знаю, что ты проделала свой путь не только из-за такос, – шепчет она. – Так зачем ты здесь? Чтобы стереть еще больше полицейских записей?

Я трясу головой.