Невозвращенцы
Шрифт:
— Вы братья Рысьи? — обратился судья к четырем мужчинам, стоящим на месте обвинителей. Все они производили впечатление отлитых из одной формы: лица, телосложение, даже походка были у них практически одинаковыми. Ну, как если форма с каждым следующим разом немного растачивалась. И были они Максиму смутно знакомы. Ну очень смутно.
— Да, волхв, — ответил старший
— Вы ищите Правды?
— Да волхв.
— Говорите!
— Почти год назад, мы с братьями по городу шли. По Святограду. От купца Лисицина, он может подтвердить — с ним мы обговаривали цены на бобровые шкурки, да и многое другое. Но это не о том все. Шли мы вечером, град
— Что ответствовать будешь, дитя-волхв?
— Это все х…ня! Тогда ночью я поспешил на крики о помощи. В темной подворотне четверо с оголенными саблями напали на одного. Я плохой воин, да и крови проливать не хотел, так что взял кол и по спинам их стал бить, пока они жертву свою не прирезали.
— Так ли это было, как ответчик молвит?
— Нет! Он лжет! У меня три видака есть, готовых согласиться! А у него?
— Маскимус?
— Спасенного зовут Афзал. Это волхв-дитя Велеса, как и я. Можно его спросить.
— И где он? Почему его здесь нету?
— Можно за ним послать…
— Да. Так и будет сделано.
Быстро утихли шаги — гонец побежал в сторону храма Велеса. Прошел час, потом другой. «Черт! Где Афзал! Когда он нужен, то вечно где-то пропадает. А эти, что так лыбятся? Как будто думают, что Афзал не появится. Ничего, придет степняк, мы их к ногтю прижмем! Как вошь!» — раздумывал Максим.
Впрочем, все оказалось не так просто. Спустя три часа прибежал гонец, и сообщил, что Афзал отбыл из города четыре дня назад, и неизвестно когда вернется.
«Они что, знали? — молодой волхв глянул на довольные уверенные лица обвинителей. Похоже, знали. Или еще все хуже? Афзала прирезали по-тихому, как и хотели тогда, а с меня-то, что им надо?»
— Знать, нет у тебя видака? А других? — спросил судья.
— Нет, — ответил Максим.
— Раз так, то я решаю. За побитие дитем-волхвом четырех братьев Рысьих, по Правде росской. Да заплатит Максимус, головное, одну гривну за всех. Также, в счет Святограда виру — четыре гривны. Коли не сможет заплатить сразу, так холопом отслужит пусть. Я сказал!
— Б..! Ну у вас суды, как… как у нас! П…ц полный! Свидетелей нет, значит виновен! И вообще, они же братья, значит — заинтересованные априори, и не могут быть свидетелями!
— Странен ты зело. Сколько тебя не знаю, а все дивлюсь глядече. А коли они братья, так что, и слова не имеют? Что ты злобишься?
— Неверно все это!
— Глупый ребенок. Твое слово, как дитя-волхва, весит столько, сколько слово трех видаков. Было бы их трое, а не четверо, али Афзал твой был бы рядом, и разговоров бы не было. А так… Не прав ты оказываешься. Тем более, Рысьих бил?
— Бил. — сознался Максим.
— Виру заплатить знать должон. Тебе то что? Ты ж не беден. Заплатить пять гривен для тебя — это мелочи.
— Не такие уж и мелочи! И денег ты моих не считай!
— А что такого?
— А то, — буркнул Максим. — Их у меня в кошеле не прибавляется. Неоткуда. Только трачу. А кошель то, не бездонный. Да и просто, обидно!
— Что тебе обидно?
— Что оболгали меня.
— И что ты собираешься делать? —
— Я знаю, что! Эй! Вы! Рысьи! Вы ведь знаете, что прав я а не вы. Неужели вы так и будете лгать? Ведь Боги все видят!
— Охолохни, Максимус. Ты проиграл! Плати виру!
— Я не согласен! — твердо ответил Максим. И было что-то такое в его тоне, что собирающийся уйти волхв остановился и обернулся к подсудимому.
— Ты не согласен с приговором, дитя-волхв? — переспросил волхв-судья.
— Да, волхв-воин. Я не согласен с приговором! И я требую Божьего суда!
— Твое требование законно. Да будет так. Поединок состоится немедленно. До первой крови, ибо промеж вами нет смертей али руды пролитой. Братья Рысьи. Кого вы назовете своим очистником в поле?
— Я сам буду сражаться! — проревел старший из братьев.
— Добро. Тогда — в поле.
Дорога «в поле» не заняла много времени. Случилось так, что главная «арена», на которой проводились самые важные судебные поединки Святограда и всех росских княжеств сегодня была свободна. Так что как сегодня Максиму предстояло сражаться прямо перед Вечными Спорщиками.
Историю этой чудесной скульптурной композиции Максим знал уже давно. Ее, как одну из основных достопримечательностей и чудесного доказательства существования Росских Богов, показывали новичкам на обзорной экскурсии, после приема на учебу. К одному из великих князей, Максим не запомнил к какому именно, память на имена у нег была не очень, пришел с претензией один из князей попроще. Дело оказалось непростым. Даже спустя сотни лет оно рассматривается волхвами Даждьбога как пример абсолютного равновесия: оба спорщика были правы. Но князья были молоды, горячи сердцем и головой, спор продолжился криками с оскорблениями, и закончился вполне ожидаемо. Судебным поединком. Оба выставили на бой своих лучших воинов — ведь дело было не столько в личных оскорблениях, сколько в споре государственной важности. Оба воина бились долго, несколько часов, нанесли друг другу по несколько неопасных царапин. Окончательно вымотавшись, в последней попытке достать друг друга, они перешли с фехтования на ближний бой и так и остановились. Не победил никто.
Боги явили свою волю, очень своеобразно, но весьма и весьма внятно. Поединщики застыли в одной позе. Замерли. Превратились в неподвижные статуи. Навсегда. Но никто из них не умер: любой любопытствующий мог прикоснуться к их телам и ощутить человеческое тепло. Но никто не мог даже поцарапать эти скульптуры — по крепости они не уступали алмазу. Вот такое вот чудо…
По дороге к арене старший Рысьин улучил момент, когда все волхвы отошли от Максима, и громко прошептал.
— Ты оскорбил меня, волхв. Ты побил моих братьев. Ты встал не на правую сторону, спася сына мерзавца Нарата. И я тебя накажу!
— Ну-ну, посмотрим.
— Если ты думаешь, что бой до первой крови, и страшного ничего в этом нет, то ты ошибаешься.
— Да ну?
— Да, да. После того, как я пущу тебе кровь его остановят, конечно. Но ведь с первой кровью ты можешь лишиться скажем руки, или ноги… Я могу распороть тебе живот, что твои потроха выпадут на эти полированные дубовые плашки… Впрочем нет, не плачь сынок раньше времени. Я не буду тебя убивать. Холоп мне пригодиться. Вот только шуйца не нужна тебе боле, по моим мыслям. Простись с ней. Ха-ха-ха…