Невозвращенцы
Шрифт:
— Да. И не забывайте, что вы еще сосунки по сравнению со средневековым бойцом. Они воюют каждый день, всю жизнь… И единственное ваше преимущество — это ваши автоматы. Отними их — и вас разорвут голыми руками или порежут на мелкие кусочки. Понятно?
— Так точно!
— Еще вопросы?
— А где мы будем жить?
— Ну, пока будете жить в палатках — но не забывайте: зимы здесь холодные, а сейчас уже середина сентября. Если хотите пережить зиму — то пошевеливайтесь в застройке. Материалы есть, лес — вот. — Ответом ему был дружный стон, но Сергеев еще не закончил: — не бойтесь — строиться будете по очереди — один полк в охране, один с поселенцами строиться, потом — наоборот.
Еще
К середине октября месяца жизнь на новом месте вошла в свою колею. Две недели Игорь вместе со всеми пахал в Городке, две недели совместно с отделением — жил, точнее нес боевое дежурство, на окраине одной из многих небольших деревушек. Солдаты из первого полка отрыли здесь неплохие позиции и землянки, так что делать ничего не пришлось. Бывало, помогали поселенцам в строительстве — бойцов за это кормили и поили, бывало, ходили в дозоры, из которых приносили разную дичь.
Места были отличные. В лесу приходилось буквально продираться сквозь грибы — очень скоро все брали на засолку и варку только белые, осенних ягод — клюквы и брусники было море, а дичь сама лезла на охотника — очень быстро поселенцы и солдаты привыкли брать от туш только самые лучшие части, а остальное оставлять в лесу. Единственного, чего не хватала в этом раю — это женщин…
Точнее, женщин хватало. В деревушках жили «устойчивые пары» но женщины совершенно не хотели «понимать», что «солдату надо иногда развлечься», «выпустить пар». И уж совершенно не хотели этого позволить им их «мужья». Поэтому часто происходили перепалки и легкие стычки, переставшие в драки, а один раз — в перестрелку. Ведь у поселенцев тоже было оружие, что для большинства было непривычной дикостью. Пусть и старые эти винтовки были, а убивали с такой же надежностью как атомная бомба. После той перестрелки раненого бойца, который, вот ирония, сам и полез в драку, командир чуть не добил, и пообещал, что следующего пристрелит точно. Поэтому больше до стволов дело не доходило. Но драки случались регулярно.
В Городке с этим было немного проще. Там встречались женщины, которые предпочли труду до седьмого пота в поле или лесу, более приятный труд, лежа на спине, или как там захочется «посетителю». Но таких было мало, да и расплачиваться с ними было тяжело — не всякая брала российские деньги.
Любителям женского тела помог случай — однажды один боец расплатился с дамой небольшим кусочком желтого металла. Слух об этом по нижним чинам разлетелся мгновенно и всех охватил приступ золотой лихорадки. Но не надолго. Через три дня об этом прознал Седенький и та речушка, что дарила надежду на получение доступа к женскому телу, была споро оцеплена, найденное золото (у тех дураков, кто не догадался его припрятать) было изъято и в дальнейшем «мытье» было запрещено. Но найденное «на дороге» можно было сдавать под роспись в штаб по фиксированным ценам. И на ту речушку самые приближенные Седенького зачастили, а некоторые — прямо там разбили палаточный городок. А, судя по довольному лицу полковника, возвращающегося каждый раз оттуда, прииск не бездействовал.
Короче говоря, когда группа бойцов первой роты второго полка решила свалить в самоход до ближайшего городка аборигенов и предложила Игорю присоединиться, он всей душей поддержал это дело. Идея была, как все гениальное, проста. Каждые 2 недели личный состав в деревне менялся. Происходило это так: приезжали два газика с бойцами на замену, день все дружно квасили, потом старая смена уезжала в Городок, а новая оставалась. Путь от деревни до Городка занимал, по слегка намеченным сквозь окружающие леса дорогам, около двух дней. В этот раз, под предлогом отправки в деревню запаса продуктов и материалов, в колонну вместо второго газика вошел грузовик
Дорога была ужасна. Ехать приходилось буквально шагом, продираясь сквозь леса и болота, часто возвращаясь назад для обхода совершенно непроходимой местности. Хорошо еще, что по ночам уже подмораживало, и грязи было немного — для полного удовольствия не хватало только завязнуть в болоте или яме, вызывать помощь и отвечать потом на неприятные вопросы, как грузовик оказался в ста километрах от предполагаемого расположения. Двести километров пересеченной местности, без дорог — только по приблизительному направлению, машины преодолели за два дня. В эти дни регулярно проводились сеансы связи со штабом, рапортовалось о ходе работ по ремонту, настроению личного состава и т. д. После каждого такого сеанса окружающий лес сотрясался от взрывов солдатского хохота — обмануть «кусков» всегда было самым любимым развлечением личного состава.
К середине третьего дня машины тихим ходом подошли к опушке леса. За ним начиналось большое поле, через которое протекала речка. В центре расположилась деревня, хотя, по местным меркам, это был город. Город был окружен деревянными стенами, сделанными из плотно пригнанных друг к другу толстых, вертикально стоящих на земляном валу бревен. Верхний конец бревен был заострен. За краем стены виднелись многочисленные деревянные стены и, крытые дранкой, крыши. В стене были видны ворота, охраняемые по бокам двумя деревянным башнями. От ворот расходилась в разные стороны дорожки. Одни вели к скоплению сараев около причалов, другие в лес, третьи в поле.
После небольшого совещания было решено оставить машины подальше в лесу, а в город идти пешком, чтобы не шокировать местных. Естественно никто не волновался за душевное спокойствие людей — просто с перепугу закроют ворота, и как тогда попасть в город? Штурмовать стену? Все одеваются в робы и старую потертую форму без знаков различий, чтобы не привлекать внимания, с собой каждый берет только пистолет и запасную обойму — на всякий случай. Единственное, о чем всех предупреждал Игорь и Стас — два сержанта на всех рядовых, это применять оружие только в самом крайнем случае — до которого ни в коем разе дело не доводить. «И болтайте поменьше, надеюсь наш язык хоть как то поймут».
И вот толпа оборванцев, по-другому и не скажешь, во второй половине дня подошла к воротам. Ворота охранялись одним воином, одетым за место брони во что-то напоминающее ватник, в кожаной шапке, с нашитым на нее простым кольчужным плетением. На ногах были обычного вида кожаные штаны и из более толстой кожи сапоги. Из оружия при нем было короткое копье с металлическим наконечником прямой меч и нож в ножнах на поясе.
— Я вас не знаю! Кто такие? Куда идете? — спросил он преграждая дорогу к воротам.
— Мы туда — ответил Игорь и махнул рукой в сторону ворот.
— Сколько вас?
— Сам что ли не видишь? Двадцать нас!
— Сколько? А… Два десятка. Кто такие?
— Охотники.
— До чего охотники?
— Ну лучники.
— А… Луки делаете?
— Да нет же, мы на зверей убиваем и шкуры снимаем.
— Промысловики значит. Оружных не пущу.
— Да где ты у нас оружие видел?
— А ну — рванье пошевели! — указал он на одетых в робу. — Где луки оставили? Мечей, топоров боевых нет?