Невыдуманные истории, Гин Анна

Невыдуманные истории

на обложку

Гин Анна

Шрифт:

междометиями «та ще й» звучит пренебрежительно, типа — еще и этот, как его… дозорець.

Там королевич мимоходом

Полонить грізного царя;

Там серед хмар перед народом

Через ліси, через моря

Чаклун несе богатиря;

В темниці там царівна тужить,

А бурий вовк їй вірно

служить;

З Ягою ступа там бреде,

Вперед сама собою йде.

Я, конечно, не претендую, но коль семь строк автор выдержал так близко к тексту, нашлись, слава богу, почти абсолютные аналоги, можно было и последние две не

перекручивать, ведь словосочетание «идет-бредет сама собой» практически нарицательное.

Ну, что бы изменилось, если бы строки звучали так: «Там ступа з бабою Ягою вперед бреде

сама собою». Или это типа креативный авторский вариант?

Хотя, возможно, автор в этом месте хотел использовать другой размер стиха, чтобы

подвести к следующей рифме:

З Ягою ступа там бреде,

Вперед сама собою йде;

Там цар Кощей над златом чахне;

Там руський дух... Там Руссю пахне!

(А по задумке было — тхнэ!?)

І я там був, і мед я пив;

Край моря бачив дуб зелений,

Під нім сидів, і кіт учений

Своїх казок мене учив.

Одну згадав я; добрі люди,

Нехай для вас ця казка буде.

По сути, этот отрывок — всего лишь предисловие, сама история впереди. Но самое обидное, что дальше сказку перевести никто не потрудился. То есть если гипотетически предположить, что пятиклассник заинтересуется началом (с учетом опускания строчки про «нечуваных

страхить», конечно), то продолжение все равно читать будет оригинальное, тогда надо отдать

должное моему товарищу, он прав. «А ЗАЧЕМ?»

Я пошла к соседке.

— Старшая в каком классе учится?

— В девятом.

— Зарубежная литература есть?

— Есть.

— Давай!

«Я ВАС ЛЮБИЛ…»

Два варианта (!). Сорри, но в ритм напрашивается: «Я Вас кохав, любив і все такоє…».

Перекладач М.Чернявський:

Я вас кохав; в душі моїй ще, може,

Кохання пал і досі не погас,

Та хай воно вас більше не тривоже, —

Не хочу я нічим журити вас.

Я вас кохав мовчазно й безнадійно,

Боявся вас і

потай ревнував;

Я вас кохав так ніжно і так мрійно,

Як дай вам Бог, щоб інший вас кохав!

Я не злая, меня просто товарищ завел. В воскресенье. Но тут что-то с родами не так, и это

искажает если не смысл, то тон, однозначно. «Кохання пал» — огонь любви в смысле, вроде

мужской род, и поэтому строчка «Та хай ВОНО вас більше не тривоже» смотрится как-то

сильно по-хамски.

Перекладач І. Муратов:

Я вас любив, а може, і люблю я,

Огонь у серці не погас моїм;

Та ця любов нехай вас не хвилює,

Не хочу я печалить вас нічим.

Я вас любив безмовно, безнадійно,

То ревнував, то ніжно вірив знов,

Я вас любив сердечно так і мрійно, —

Дай боже вам ще раз таку любов!

Мне даже понравилось. Красиво. Правда. Но это если бы «до» Пушкина, а «после»… А

«после» лично я к объективности не готова. Убейте меня, но в последней строчке я слышу

издевку над женщиной. Я ощущаю колоссальную смысловую разницу в финальных фразах

«Как дай Вам Бог любимой быть другим!» и «Дай боже Вам ще раз таку любов!».

Может, я придираюсь?! Но ведь это тот самый возраст. 9-й класс, 15-16 лет. Тот самый, когда «поэты, книги, строки нам жизни подают уроки», откуда это, не помню.

А может… Может, я ошибаюсь. Ведь Александр Сергеевич сам памятник себе воздвиг.

Нерукотворный. И юзать памятник поэт не запрещал.

А это так, на память…

У лукоморья дуб зеленый;

Златая цепь на дубе том:

И днем и ночью кот ученый

Все ходит по цепи кругом;

Идет направо — песнь заводит,

Налево — сказку говорит.

Там чудеса: там леший бродит,

Русалка на ветвях сидит;

Там на неведомых дорожках