Невыносимая жара
Шрифт:
— Капитан дал мне свободную группу. Мы едем делать обыски. — Когда он поднялся, она сказала: — Прости, Рук, но наступила финальная фаза. Только полиция.
— Да ладно тебе, я посижу в машине, обещаю. Жарко, конечно, но ты же разрешишь мне немного опустить стекло. Говорят, что сидеть в машине в такую духоту опасно, но ничего, я вытерплю, возьму с собой воды.
— Лучше посиди здесь и подумай над уликами. Здесь у тебя есть доска с данными, есть кондиционер и еще время — куча времени. — Направляясь к выходу, Хит бросила через
— Могла бы взять меня с собой, все равно я знаю, куда вы едете. — Никки остановилась в дверях, и когда она развернулась к нему, он продолжал: — В «Гилфорд», а потом на частный склад на Варик-стрит. Она взглянула на свою сумку.
— Ты рылся в моих бумагах, да?
Он ухмыльнулся:
— Просто я думаю как журналист.
Вернувшись в участок два часа спустя, Никки обнаружила Рука на том же месте — он сидел, устремив взгляд на доску.
— Ну что, никаких новых теорий не появилось, пока меня не было?
— Вообще-то, появились.
Она подошла к своему письменному столу и проверила голосовую почту. Никаких сообщений не было. Хит раздраженно швырнула трубку на рычаг и взглянула на часы.
— С тобой все в порядке? Никаких проблем с ордерами?
— Au contraire, [104]– возразила Хит. — Теперь я просто жду результатов прослушки. Все остальное прошло как по маслу. Замечательно.
— И что вы нашли?
— Сначала ты. Послушаем твою новую теорию.
104
Напротив (фр.).
— Хорошо. Я обдумал факты еще раз и понял, кто преступник.
— Не Агда?
— А почему ты спрашиваешь? Все-таки Агда?
— Рук!
— Извини, извини. Итак. Агду пришлось сбросить со счетов. Однако мне не дает покоя одна вещь, о которой она упомянула, — насчет нового пианино. — Это вызвало у Никки интерес.
Она уселась на краешек своего стола, скрестив руки на груди. — Так что, уже становится теплее? — спросил он.
— Единственное, что я могу тебе сказать наверняка, — это то, что я не становлюсь моложе. Не отвлекайся.
— Когда ты ее допрашивала, она обмолвилась, что новое пианино было такое замечательным, и она едва не упала в обморок, когда его вытащили из ящика. — Он сделал паузу. — А кто сейчас перевозит пианино в ящиках? Никто.
— Интересно, продолжай. — На самом деле, Никки сама зацепилась именно за эту фразу, и ей было любопытно, какие выводы сделает журналист.
— Мы знаем, что пианино действительно привезли, потому что видели его в гостиной после кражи. Вот я и подумал: зачем притаскивать в квартиру ящик — наверняка для того, чтобы вынести в нем что-то после того, как вытащишь из него пианино?
— Итак, теперь остается только назвать имя.
— Это
— Это твой окончательный ответ? — Бесстрастное выражение ее лица заставило Рука разволноваться, и Никки захотелось расхохотаться от души; однако она ничем не выдала своих мыслей.
— Или… — пробормотал он, — ну, дай мне закончить. Ты потребовала ордер на обыск в «Гилфорде» и на каком-то частном складе. От идеи с ящиком я не отказываюсь, но насчет имени… это Кимберли Старр. — Несмотря на то что выражение лица Никки не изменилось, Рук оживился. — Я прав, я уверен в этом. Я вижу по тебе. Ну а если я не прав, скажи мне!
— Ничего я тебе не скажу. — В этот момент в помещение вошли Таррелл и Каньеро, и она развернулась к ним. — Зачем портить себе развлечение?
— Мы с Тарреллом показали там фотографию Бакли, — сообщил Каньеро. — Два человека опознали его. Неплохо.
— Очень даже неплохо. — Никки позволила себе поддаться радостному чувству — расследование близилось к концу. — И они готовы свидетельствовать в суде?
— Готовы, — подтвердил Таррелл.
Зазвонил телефон на столе Никки, и она схватила трубку.
— Детектив Хит. — Она закивала, как будто собеседник мог ее видеть, затем произнесла: -
Превосходно. Замечательно. Превосходно. Огромное спасибо. — Положив трубку на рычаг, она обернулась к своей команде. — У техников все готово. Идем слушать. — Наконец-то события происходили с нужной ей скоростью.
Никки и Рук уселись вплотную друг к другу на складных металлических стульях в углу тесной комнатки, за спиной у техника, который занимался записью разговоров. Никки вынуждена была выключить слишком шумный кондиционер, чтобы он не мешал ей слушать, поэтому в помещении стояла невыносимая духота. На консоли замигал голубой огонек.
— Звонят, — сказал техник.
Хит надела наушники; до нее донеслись длинные гудки. Дыхание ее участилось, как тогда, перед налетом на Лонг-Айленде, с той лишь разницей, что сейчас она не могла заставить себя успокоиться. Сердце гулко стучало. Наконец Никки услышала щелчок, и оно замерло.
— Алло?
— Я звоню тебе по прямой линии, потому что не хочу, чтобы секретарша об этом знала, — начала Кимберли Старр.
— Ну хорошо… — осторожно ответил Ноа Пакстон. — Только не понимаю почему.
Никки сделала жест технику, чтобы он включил запись. Тот кивнул.
Кимберли продолжала:
— Скоро ты все поймешь, Ноа.
— Что-нибудь случилось? У тебя такой странный голос.
Никки зажмурилась и сосредоточилась; ей не нужно было ничего видеть — только слышать.
Разговор был слышен превосходно, она улавливала малейшие изменения интонации. Она слышала, как зашипело офисное кресло, в котором сидел Ноа. Она слышала, как Кимберли сглотнула ком в горле. Никки ждала. Ей нужны были слова.