NEXT-3: Дюбин снимает маску
Шрифт:
— Извините, но в бизнесе наоборот: в начале — дело, после — банкет.
Разочарованный Николая Анисимович принял из рук просителя, или контролера, бумагу с печатью, штампом и витиеватой росписью.
— Так... Понятно... Вернее, непонятно... В качестве прохождения стажировки... Ого, сильно сказано!... Рекомендуем... Надо же, не командируем, а рекомендуем!... Пойдем дальше... Податель сего является перспективным студентом отделения эффективного мене... мине... Ах, вот что — мененджмента! Тьфу, вот это завернули!... Для изучения системы управления на районом уровне...
Бабкин снял очки, протер линзы, заодно — утомленные чтением глаза. Попытался вернуть «окуляры» на привычное место — не получилось. Не держатся на переносице, либо сползают, либо вообще падают.
— Дужки какие-то наждачные, — пожаловался он. — Легко оденешь — падают, покрепче — мозоли на ушах.
— Замените оправу, — посочувствовал Федечка. — И вместо стекол — пластик. Сейчас есть очень хороший — антибликовый. Полезный для глаз.
— Наверно, стоит безумных денег?
— Нормально. Сто, сто двадцать баксов. Это если из последней коллекции. Мелочевка.
Похоже, у главы Окимовска время не считано, с досадой подумал Федечка. Вместо выполнения многочисленных обязанностей по строительству, ремонту, торговле, выплате пенсий и пособий, ведет безразмерный треп. Или пытается охмурить посланца престижного института? Зря старается, пренебрежительно подумал Лавриков, все равно ничего не получится, я — непрошибаем.
— Спасибо, москвичек, что считаешь по-нашенски: в долларах, а не во вшивых евро... Значит, ты — из зтих?
— Из которых, Николай Анисимович?
Бабкин осторожно напялил на нос очки, пошатал их, убедился в устойчивости.
— Из отряда юных хищников неправедно оболганного и ныне возрожденного империализма.
— Вообще-то, я привык мотаться сам по себе, без отрядов.
— Похвально, — изобразил понимающую улыбку Бабкин. — Ну, и чего надо в нашем захолустьи? Ежели икорки или рыбки — мигом сообразим.
— В рекомендации четко прописано...
— А мне любые рекомендации до фени! Перенасыщен отношениями, инструкциями, предупреждениями — в глазах темнеет, в башке — головокружения... Какая тут, к дьяволу, система управления, когда все рушится, рассыпается. Бессистемно! Неприятности лезут на неприятности. Там котельная рванула, здесь — фекальный выброс в Оку... Вот и весь, изволите видеть, мененджмент. Говнецо изучать охота появилась, что ли?
Зри в корень — сказал многопытный Крючков. А корень здесь, действительно, подгнивший. Хватит трепаться, рекомендация института свое отыграла, пора переключить стрелки на главный путь.
— Если честно, институтская рекомендация — для протокола. Понимаете, господин Бабкин, — увертюра. У меня — шкурный интерес.
— Другого интереса и быть не может, — резонно возразил Николай Анисимович. — Своя рубашка завсегда ближе к телу. Так было, есть и будет в безоблачном будущем... Все же желательно прояснить ваш шкурный интерес.
— Вполне законное желание. Ради Бога, проинформирую. Так уж получилось, что я — как бы один из крупнейших величин... Смешно звучит, тем не менее — акционер достаточно большой сети супермаркетов
— Кажется, краем уха. Значит, Империя? Приятное название...
— И полезное! — подхватил Федечка. — Наша политика — максимально возможное переключение на отечественных производителей-поставщиков. Вы ведь считаете себя отечественным производителем?
Чертовые очки все же свалились с переносицы на стол. Прямо на рекомендательное письмо. Слава Богу, не разбились.
— А как же! — возликовал глава администрации. — К примеру, консервный окимовский гигант! Наипервейший в России!
«Стрелка» сработала, как нельзя лучше, вывела собеседников на главную тему.
— Именно то, что надо. Подойти с умом — сколько бы новых рабочих мест открылось для города и района, какие бы налоги потекли в бюджеты — и в местный, и в федеральный!
— Действительно, заранее дух захватывает... А кой тебе годик, мужичок-с-ноготок?
Вопрос со значением. Прежде, чем решиться, не мешает измерить глубину, в которую предстоит нырнуть. Или высоту, с которой придется падать. Не так уж и прост, этот мужиковатый градоначальник!
— Ох, лучше не напоминайте, — горестно вздохнул институтский посланец, видный акционер «Империи». — Уже разменял третий десяток. Почти старик... Словом, хотелось бы глянуть на ваш гигант.
Бабкин простодушно улыбнулся.
— Какие проблемы? Смотри, любуйся. Не режимный об"ект. Сейчас звякну директору, он закажет пропуск. Ему и нарисуешь красивые картинки. После будем совместно обдумывать.
— Спасибо, Не ожидал такой оперативности... Я пойду?
— Погоди, торопыга, а как же обещанный банкет? — обиделся Бабкин. — Стол накрыт...
— Будет банкет, обязательно будет! Но только после полной победы...
Федечка не шел — летел по улице. Первый рубеж успешно взят, впереди — второй, более сложный. За ним — неоглядные солнечные просторы большого бизнеса.
В кармане призывно запищал мобильник. Неужели, беспокоится Лерка? Вроде рановато — они расстались всего-навсего час тому назад. Боится, как бы не сбежал женишок? Зря боится, окованный цепями Гименея, Федечка не помышляет о бегстве...
Нет, не Лерка — на экранчике высветился знакомый номер. Отец? Примется советовать и поучать. Не ко времени, вернется в Москву блудный сын — будет и серьезная беседа, и примирение...
Глава 22
Санчо измучился. Легко ли ежедневно мотаться из деревни в город и обратно? По выражению Клавы он спал с лица. Хорошо еще, что не с тела. В городе — страдающий Лавр, которого необходимо приободрить, заставить надеяться на благополучную поездку Феденьки в бесов Окимовск. В деревне — одинокая, переживющая Клава, которую тоже нужно успокоить.
И там колко, и здесь горько!
После раздрая с сыном Лавр окончательно свихнулся. Больше молчит, но если и говорит — только о Федечке, о его сумасшедшей идее покорить приокский городишко с несчастным консервным заводом. А это — вотчина какого-то Мамы, который ни за что не отдаст ее. Федечка тоже не отступится.