Незабудки для тебя
Шрифт:
— Рад познакомиться. — Патрик Фицджеральд, статный и темноволосый, с благородной сединой на висках и проницательным взором голубых глаз, с искренней улыбкой пожал Лине руку.
А в следующий миг прищурился, заметив ее кровоточащий палец.
— Вы порезались?
— Ерунда.
— Как ерунда? Господи, Лина, у тебя же кровь течет! — В панике Деклан схватил ее за руку и практически силой уволок на кухню.
— Это просто царапина! Деклан, прекрати! Не позорь меня перед своими родителями! Отпусти немедленно! —
— Помолчи! Дай я посмотрю, насколько глубоко!
Патрик обернулся к жене.
— Это и есть та девушка, на которой он собрался жениться?
— По всей видимости, да. — Поджав губы, Колин переступила через порог, огляделась. — Что ж, посмотрим, как он здесь живет.
— Хм, выглядит впечатляюще, ты не находишь?
— Патрик, у меня есть глаза, дай мне получше рассмотреть.
И эти самые глаза, пока Колин неторопливо шла по дому, подсказывали ей, что сын проделал здесь огромную работу.
Нет, в его хорошем вкусе она не сомневалась. Но, судя по всему, что слышала Колин о Доме Мане, он много лет простоял пустым и заброшенным, фактически превратился в развалины. Однако то, что видела она здесь — отполированное дерево, начищенные до блеска полы, сияющие чистотой окна, старинная мебель, продуманные детали, создающие ощущение тепла и уюта, — на развалины совсем не походило.
Наконец Фицджеральды добрались до кухни, где обнаружили своего сына, хлопочущего над пораненным пальцем девушки, очень красивой и, кажется, чертовски недовольной. Судя по выражению лица, она была вполне готова выполнить ту угрозу, которую они слышали, стоя в дверях.
— Прошу прощения. — Лина отодвинула Деклана локтем и вежливо улыбнулась его родителям. — Я разбила чашку, только и всего. Очень рада с вами познакомиться.
— Надо смазать йодом и перевязать! — сообщил Деклан, роясь в буфете.
— Ради бога, не суетись! Можно подумать, я себе руку отрезала. И смотри себе под ноги, не то наступишь на осколок и сам начнешь истекать кровью! Мне очень жаль, что не даю вам как следует поздороваться с сыном после долгой разлуки, — обратилась она к его родителям. — Сейчас подмету осколки и пойду.
— Куда это ты пойдешь? — поинтересовался Деклан. — Ты же обещала мне завтрак!
Лина заскрипела зубами — одна надежда, что родители Деклана этого не услышали.
— То, что в миске, вылей на противень и поставь в духовку — вот тебе и завтрак. — Она открыла дверь чулана. — И, может быть, предложишь своим родителям кофе или еще чего-нибудь после долгой дороги? Мне-то казалось, они привили тебе хорошие манеры.
— Мне тоже, — подтвердила Колин.
— Прошу прощения. Когда вижу, как любимая женщина истекает кровью, это меня немного отвлекает.
— Деклан! — негромко, но с явной угрозой в голосе проговорила Лина.
— Кофе — отличная мысль! — весело проговорил Патрик. — Мы прямо из аэропорта. Нам не терпелось увидеть
— А где ваш багаж?
— Отправили в гостиницу. Сынок, дом просто огромный! Не слишком ли велик для тебя одного?
— Мы с Линой планируем четверых детей.
С грохотом выбросив осколки в мусорное ведро, Лина резко обернулась к нему.
— Ладно, ладно, троих, — поспешно проговорил Деклан. — Но это последнее предложение.
— Так, с меня хватит! — Она сунула ему в руки метелку и совок. — Остальное соберешь сам! Надеюсь, вам понравится в наших краях, — сухо проговорила она, обращаясь к Колин и Патрику. — А теперь прошу извинить, я опаздываю на работу.
И вылетела на улицу через заднюю дверь, с трудом подавив искушение что есть силы захлопнуть ее за собой.
— Ну разве она не прелесть? — улыбаясь во весь рот, поинтересовался Деклан. — Просто чудо, правда?
— Ты поставил ее в неловкое положение, — упрекнула его Колин. — И по-моему, сильно разозлил.
— Вот и отлично. Я заметил, когда она на меня злится, это укрепляет наши отношения. А теперь присаживайтесь, налью вам кофе, а потом устрою экскурсию по дому.
Час спустя Деклан с матерью сидели на галерее позади дома, а Патрик, проигравший спор, готовил на всех бутерброды.
Похмелье быстро рассеивалось — видимо, благодарить за это следовало Лину с ее таинственным снадобьем. И еще радость от приезда родителей.
Как же ему их не хватало! Только сейчас, увидев отца и мать, Деклан понял, как скучал по ним все эти месяцы.
— Ну что, — спросил он мать после долгого молчания, — скажешь наконец, что ты обо всем этом думаешь?
— Конечно. — Но Колин все молчала, покачиваясь в кресле и глядя куда-то вдаль, в густую зелень сада. — Как у тебя здесь тепло! А ведь еще весна.
— Вообще-то сегодня довольно прохладный день. Вам надо было приехать пару дней назад — на асфальте в городе можно было яичницу жарить!
В голосе его она расслышала нотку гордости.
— Да, ты никогда не любил холод. Даже когда мы ездили кататься на лыжах, ты предпочитал проводить целые дни в гостинице, поближе к камину.
— Лыжи — изобретение снобов, притворяющихся, что им нравится снег.
— Что ж, тогда в этот сезон я тебя в Вермонт не приглашаю. — Она накрыла его руку своей. — Прекрасный дом, Деклан. Даже то, к чему ты еще не успел приложить руки, по-своему прекрасно. Я привыкла думать, что твоя любовь к строительству просто хобби, безобидное увлечение. Честно говоря, так думать было мне проще. Пока ты оставался юристом, была надежда, что ты останешься в Бостоне, с нами. А я не хотела тебя отпускать и не стыжусь этого: ведь ты мое дитя, — добавила она с гордостью, и Деклан вдруг ощутил, как эти слова тронули его до глубины души.